Она портит мне жизнь, но это не самое худшее. Она еще и стыдится меня, поскольку я слишком толстый. Моя полнота не так заметна в убогом пригороде, где мы живем, но здесь лишние килограммы – признак бедняка, а значит, неудачника, и это вредит профессиональному имиджу матери. Когда человек уверен в себе, он строен, и ему всегда сопутствует удача, – так написано в Конституции. Дети заучивают это в школе наизусть, а потом, став взрослыми, платят штрафы, если растолстеют.
Сделав над собой усилие, я толкаю дверь с надписью «Только для персонала», прохожу по коридору, и вот наконец табличка: «Николь Дримм, руководитель службы психологической поддержки».
Мать вскакивает, выдергивая свои пальцы из руки типа, сидящего рядом с ней. Я его знаю. Это Антони Бюрль, инспектор по психическому здоровью из Министерства игры. Каждый месяц он проверяет, успешно ли моя мать справляется со своими обязанностями. Хорошо ли поддерживает тех, на кого свалился крупный выигрыш, удается ли им с ее помощью преодолеть страшный шок, полученный из-за того, что они разбогатели в один миг и теперь им все завидуют. И, наконец, готовы ли они проявить себя соответственно своему высокому предназначению. Это называется вопросами психического здоровья. Когда выигравшего показывают по телевизору, а он сидит с кислой миной или грызет ногти, это плохая реклама для Счастливого случая, о котором должен мечтать каждый.
– Надо стучаться, прежде чем войти! – визжит мать, буквально расстреливая меня взглядом.
– Мы как раз говорили о тебе, – инспектор поворачивает свою лживую физиономию и криво улыбается, показывая искусственные зубы. – Твоя мама объясняла, в чем твоя проблема.
Я выдерживаю его взгляд, но мне не по себе. Я смотрю на мать. Этого не может быть! Она не могла видеть, как я топил труп: окно кабинета выходит во двор! Я разражаюсь жалобными рыданиями, не в состоянии побороть нервное напряжение.
– Что я и говорила, – вздыхает мать. – Видите, как его это травмирует.
Инспектор прикладывает потную ладонь к моей щеке.
– Не переживай, мальчик мой, это всё из-за гормонов. Ты становишься взрослым человечком; надо всего лишь наладить обмен веществ. Я уже говорил твоей маме, что позвоню доктору Макрози, он лучший специалист по детскому питанию. Он и моих детей привел в норму: в лагере лечебного голодания они потеряли в общей сложности сорок килограммов за три недели. Все расходы на лечение министерство возьмет на себя.
– Скажи спасибо! – поспешно напоминает мать.
– Не за что, – отвечаю я машинально.
Повисает ледяное молчание.
– А у паренька есть характер, – важно изрекает Антони Бюрль, будто ставит мне диагноз.
– Это всё из-за лишнего веса, – торопливо объясняет моя мать. – Он неуютно себя чувствует, поэтому агрессивен. Томас, сейчас же извинись перед господином Бюрлем!
Чтобы не обострять ситуацию, я поворачиваюсь к этому кретину и прошу прощения.
– Очень рад, – отвечает он, потом смотрит на мою мать и хихикает: смотрите, мол, и у меня есть чувство юмора.
Он застегивает пиджак и берет свою папку.
– До свидания, госпожа Дримм, до скорой встречи.
– Мое почтение, господин инспектор, и еще раз спасибо за всё, – мать провожает его сладкой улыбкой.
За ним еще не закрылась дверь, а она отвешивает мне пощечину, от которой я чуть не падаю.
– Ты отдаешь себе отчет в том, что вытворяешь?!
Я снова глотаю слезы и говорю, что она права. То, что я сделал, – просто ужасно, я чудовище, и мне лучше бы вообще не рождаться. Она пугается, тут же сменяет гнев на милость и усаживает меня на диван, объясняя заученным тоном, что я не должен преувеличивать свою вину, иначе потолстею еще на килограмм. И сразу же добавляет, что на сей раз меня прощает. Я благодарю ее. Мне как-то сразу становится чуточку легче от того, что меня простили, даже если матери и невдомек, в чем я на самом деле повинился: укокошил старикана и представил всё как самоубийство.
– Ну перестань же, я люблю тебя, – шепчет она вымученным тоном.
Я отвечаю, не понижая голоса:
– Не за что.
5
В семь вечера мы отправляемся домой. Сидя в машине позади матери, я молча наблюдаю за ней в зеркало заднего вида. Она на взводе после своей последней вечерней консультации, когда ей пришлось утешать одного красавчика, который только что за две минуты выиграл сумму, равную ее зарплате за сорок лет. Он впервые играл на «Домо Аллигаторе» и одним махом выбил трех крокодилов. Я в это время сидел в соседнем кабинете и даже уменьшил звук телевизора, чтобы лучше слышать через стенку, как он об этом рассказывает. Красавчик был не в себе. Орал, что теперь выкупит страховую компанию, в которой работает его бывшая, и разорит ее, потому что она ушла от него к страховому агенту. Потом его обуяло сомнение: надо ли рассказывать любовнице, что он стал миллионером? Ведь он не очень-то верит в ее искренность и не хочет, чтобы она была с ним из-за денег – теперь, когда ему доступны любые красотки.