Вообще, Кант с его императивами всегда был гораздо ближе Сашиному сердцу, чем Гегель с его диалектикой.
Но ведь Гегель философски предугадал энергетические переходы электронов с уровня на уровень… Как это ему удалось? Чистой усидчивостью?
Или прозрением?
После обеда в общей столовой, состоявшего из большого куска жирной баранины, вареных овощей, риса и минеральной воды, Саша прошел к себе, сел за компьютер и уснул.
С ним случалось такое.
Это была нормальная реакция организма на то нервное напряжение, которое он перенес, контролируя свое состояние на полиграфе.
Саша заснул.
И ему приснилось, что он Шекспир.
И что он пишет пьесу…
Саша-Шекспир задумался.
Я сплю?
Но не проснуться ли мне, как это сделал Гамлет там, на корабле, на пути в Англию?
Саша-Шекспир снова задумался…
Я сплю?
Но не прозрение ли это?
Не совет ли мне с небес?
Как там дальше?
Саша-Шекспир задумался.
Ребенка?
Шекспир написал «ребенка»?
У меня с Катей должен был родиться ребенок.
Это подсказка?
Как у Говорухина в его фильме «Место встречи изменить нельзя», где Шарапову наклеивают фотографию его невесты на той двери, за которой он сможет спрятаться от бандитов…
Так в чем разгадка?
И тут Саша-Шекспир проснулся.
Проснулся с уверенностью, что вместо порученного ему Заир-пашой трактата о парадигмах мироздания он напишет пьесу.
Причем на староанглийском языке.
Глава 4
У Ходжахмета было много проблем.
Но одной из главных был ступор в работе Центра.
Порою с ужасом он начинал осознавать, что без Пакистанца он ничего теперь не сможет.
Пакистанец бы наверняка решил проблему Шанхая…
Это Шанхай поставил блок на половину разработок Центра.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять это.
Ведь ни в Пекин, ни в Гонконг, ни в Гуанджоу — ни в один из китайских городов телепортировать группы террористов ни разу не удалось.