Хозяин местного ресторана «Шумел камыш» Роберт Егишевич Петросян, сидя в кожаном красном кресле возле камина в большой комнате недавно построенного коттеджа, советовался с женой, рыхлой толстушкой с широко расставленными черными глазами дикой кошки, сидевшей напротив мужа в другом таком же кресле:
– Может, Мара, пора переводить деньги в швейцарский банк?
Из заготовок Грушина: «Бывший директор закрывшегося с началом перестройки местного кожсырьевого завода Роберт Егишевич Петросян восемь лет назад купил у государства ободовское кафе «Дружба» и капитально отремонтировал вконец обветшавшую покупку. Так в городе появилось первое частное предприятие – ресторан «Шумел камыш».
За кассовым аппаратом в большом зале ресторана сейчас каждый день сидит жена Роберта Мара, особа гордая и, как говорят о ней в Ободе, «жадная до денег», но никогда не обсчитывающая. О ней, между прочим, рассказывают: когда будущая жена Петросяна еще в девичестве жила в Армении, она любила ходить в горы, руками ловила змей, плевала им в рот, змеи тут же подыхали, а Мара из добытой шкурки делала женские браслеты… Сам Роберт Егишевич, выполняя разнообразные обязанности хозяина, работает еще и главным поваром ресторана; готовит вкусно, блюда его острые, в основном мясные. Вегетарианцев Петросян не любит, называет их людьми «нетрадиционной ориентации», хотя и для них всегда может приготовить нечто из одуванчиков, липовых листьев и каких-то еще зеленых даров природы, которые, как он уверяет, растут только у горы Арарат – с той стороны подножья, с какой на гору в свое время поднимался ковчег Ноя.
У Петросяна можно вкусно поесть, попробовать разных заморских, европейских и из ближнего зарубежья вин, выпить чистой водки или настоящего армянского коньяка, а также послушать музыку. Аккордеонист Иван Анциферов, работавший когда-то в ободовском детском садике, сейчас «ровно в девятнадцать ноль-ноль» (так написано в рекламе ресторана) вместе со своим стареньким инструментом фабрики «Красный партизан» садится на небольшое возвышение в главном зале рядом с большой пальмой в деревянной выкрашенной охрой кадке. Исполняет он музыку разных народов, любит старые русские и цыганские романсы, мелодии на популярные слова поэтов эпохи нэпа и гулага, а по заказу играет все.
Двух официантов, до переезда в Обод живших в горах Армении, Петросян по совету жены выбрал из состава многочисленных родственников Мары. Ребята молодые, красивые, но малограмотные, впрочем, в пределах сумм, потратить которые в ресторане позволяют себе горожане, считать могут. Сам Роберт обучил официантов первоначальным правилам культурного обслуживания клиентов, а «работать так, как работают в ресторанах Монте-Карло, – сказал он им перед первым выходом родственников в зал, – научит вас жизнь – если, конечно, вы, как настоящие армяне, не дураки».
«Монте-Карло» сказано было для красного словца – Петросян в Монако никогда не был, все его личные впечатления о загранице ограничивались увиденным в Монголии, куда он еще в советское время ездил в составе делегации специалистов по первичной обработке кож. Посмотреть на жизнь в Монте-Карло уже много лет было главной мечтой хозяина ресторана «Шумел камыш», впрочем мечта эта в последнее время стала прорисовываться яснее и конкретнее».
Итак, Роберт Егишевич спросил жену Мару:
– Может, Мара, пора переводить деньги в швейцарский банк?
Мара, как всегда в последнее время в разговорах с мужем, возразила:
– А Швейцария что – на другой планете?
– Но там все-таки горы…
– От гор одни дополнительные осколки.
Петросян долго молча глядел на огонь в камине, вспоминал, какой доброй и ласковой была жена в те годы, когда он еще был простым директором кожсырьевого завода, потом тяжело и грустно вздохнул:
– Так что же делать, Мара?
– Ничего! И вообще, – когда у Мары возникало желание уязвить мужа (а подобные желания у нее теперь почему-то появлялись все чаще), она от самого незначительного факта легко переходила к самым широким обобщениям, – чем меньше ты, Роберт, что-нибудь делаешь, тем больше у нас в кассе денег.
Слова были несправедливыми и в другое время стали бы поводом для очередного вялого семейного скандала, но Петросян на этот раз в ответ только надул нижнюю губу и промолчал.
– О душе пора подумать, Мара, – после долгой паузы покачал головой, потом опять тяжело вздохнул вдруг почувствовавший себя утомленным жизнью владелец ресторана «Шумел камыш».