Потом, когда усталость всё-таки взяла своё, я сползла спиной по грязной вокзальной стене и сидела на холодном полу, тупо вглядываясь в щербинки на каменных плитах. Я оказалась в тупике, выхода из которого не было. Меня начало затягивать в вязкий и тяжёлый сон, и я боялась только одного – как бы не выронить из рук Димку. Как сквозь вату, я с трудом услышала: «Девушка, вам плохо? Помочь вам?» Разлепила веки и взглянула вверх. Передо мной стоял Володя. Впрочем, тогда я ещё не знала, что его зовут так…
…«Девушка, я чем-то могу помочь вам?», – спросил мужской голос, и я полуобернулась, машинально утирая слёзы. Сухощавый мужчина лет сорока пяти, в стального цвета плаще, стоял и участливо смотрел на меня карими добрыми глазами, как папа, которого я никогда не знала. Волосы с проседью смешно топорщились на затылке прохожего. Под мышкой он держал толстую чёрную папку.
– Вас, случайно, не в нашем учреждении обидели? – спросил мужчина и кивнул в сторону здания областного УВД.
– А где ещё у нас могут безнаказанно обижать людей!? – проворчала я, поняв, что он тоже из этих, которые обыскивают и арестовывают.
– Ну не надо так сразу. Ещё в Библии было сказано: умейте отличать овец от козлищ. У нас ведь работают и сыщики, и, к сожалению, мусора – тоже. Не поручусь, что решу все ваши проблемы, но расскажите, что с вами случилось. Может, посоветую, к кому лучше обратиться.
Я ещё раз буркнула что-то недоверчивое, но уже кожей своей ощущала, что мне повезло, и что этому человеку я смогу рассказать всё: про вчерашний арест Володи, про героин и про Сашеньку со свёрнутой шеей.
Позже, уже сидя в его кабинете, я отхлёбывала кофе и беспорядочно, перескакивая с одного на другое, пыталась объяснить суть происшедшего. Валерий Петрович, а именно так звали моего нового знакомого, не перебивал меня, лишь подбрасывая в редких паузах наводящие вопросы. Когда я выговорилась до донышка, на пару минут в кабинете повисло молчание. Валерий Петрович смотрел в окно, постукивая костяшками пальцев по столешнице. Повернулся. Вздохнул.
– Да, история, похоже, поганенькая. Рано или поздно – скорее поздно – выяснится невиновность вашего мужа, но крови ему и вам за эти годы попьют.
– Годы? – я похолодела.
– Оля, не хочу вас расстраивать, но, как мне кажется, всё, происшедшее с вами, – не случайность. Не бывает такого, чтобы к человеку случайно пришли с обыском как раз тогда, когда в его квартире оказалась некая… компрометирующая вещица. Тем более, к личности такого уровня. Боюсь, дело пахнет чьим-то заказом, возможно, даже на политическом уровне. Вам, наверно, странно слышать такие вещи от полицейского, но закон – и в самом деле, что дышло: можно нанять для убийства киллера, а можно натравить прокуратуру, и человека закатают прочно и надолго, при полной видимости соблюдения закона. С администрацией области в последнее время трений у вашего мужа не было?
Я пожала плечами:
– Володя – человек достаточно скрытный. Думаю, всё, что я знаю о его работе, – это такая малость… Верхушка айсберга, короче. Он старается меня оберегать. Как-то сунулась к нему с достаточно откровенными расспросами, так он меня обрезал: меньше знаешь, мол, крепче спишь. А почему вы именно про администрацию спросили?
– Долго объяснять. С тем, к кому вы сейчас приходили, у меня старые счёты. Человечек нечистоплотный. Обратили внимание? – ему и сорока нет, а он уже полковник. Я вот, к примеру, почти пенсионер, но всё ещё в капитанах. Говорю не для того, чтобы пожалиться хорошенькой девушке: просто есть у Кацмана, по моим данным, родственник – не родственник, в общем, покровитель в областной власти, который пропихивает его наверх. Вот Маркуша и отрабатывает. Он – начальник областного отдела, так что не с руки ему по обыскам бегать, как простому оперу. И раз уж появился в вашей квартире – значит, имел какой-то интерес. А если заказ на Градова сделали сверху – так просто не отделаешься: в подобных ситуациях и языки умолкают, и пророчества не исполняются. Так что настраивайтесь на длительную осаду.
Я откровенно повесила нос. Ну вот, и добрый мент мне тоже помочь ничем не сможет. Здесь тоже всё, как у людей: неестественный отбор, борьба за существование, сильный жрёт слабого. Господи, в какую же грязищу я вляпалась…