«Стела, дорогой, но это ведь ток-шоу, а ты показываешь мне только ведущую, а не участниц!»
«Зато какая у Жени ножка», - отвечает мне он.
- Когда-то это было смешно, а теперь просто грустно, - прокомментировала я. - Но довольно о Степане; если даже он и убийца, то пи один суд его не осудит, он просто сумасшедший. Скажи мне лучше другое - почему меня так ненавидит Лена Горячева?
- Неужели это для тебя новость? Она не любит тебя давно, как не любит вас всех, москвичей. Как ты думаешь, почему из «Прикосновения» была вынуждена уйти Валентина Черникова? Все считают, что ее выжила Котова, но так ли это? Не Горячева ли подзуживала Тамару - зачем иметь двух редакторов, когда и одного вполне достаточно, тем более что она сама, в отличие от Черниковой, человек без претензий?
Самое смешное при этом, что Валя - не коренная москвичка, она просто училась в Москве и вышла здесь замуж за однокурсника. Так вот, чтобы Горячева тебя невзлюбила, достаточно было того, что ты родилась в Москве и что у тебя здесь квартира. К тому же, как всем известно, твоя мать замужем за американцем и ты могла бы жить и там, но ты предпочитаешь оставаться здесь и отбивать работу у бедных девушек, которым ничего не было дано изначально и которые всего добивались сами. Но этого мало - у тебя еще есть молодой и красивый муж, который о тебе заботится и готов носить тебя на руках. Я могу тебе даже точно назвать момент, когда ее ненависть перелилась через край - это произошло во время съемки передачи с писательницей Шарковой, когда Марк приехал с тобой в Останкино. Наверное, в отличие от тебя, Марк плохо разбирается в психологии, иначе он не стал бы настаивать на том, чтобы присутствовать на съемке - ведь тем самым он просто разворошил осиное гнездо! Вспомни Таю - она при виде его впала в транс и потеряла ключ от студии. Даже на Синякову он произвел сильное впечатление…
- А на тебя, Оксана? - спросила я ее без обиняков.
- Самое положительное, - расхохоталась она. - С ним очень приятно пококетничать, он любит и умеет играть в легкий флирт, - она говорила вполголоса, чтобы Марк в соседней комнате не услышал ее. - Но я никогда не стала бы тратить на него силы - у тебя его не отбить. Он пока что в твоей власти, так как я хорошо к тебе отношусь, то ради твоего блага желаю, чтобы так длилось вечно.
Если бы дело обстояло иначе, я бы, может, и попробовала Но в отличие от Лены я не завистлива - сама не понимаю почему. Наверное, потому, что уверена - я еще найду то, что ищу.
- Наверное, я плохой психолог, Оксана: как-то не замечала, что Лена меня терпеть не может… Или просто не обращала на это внимания. Она мне всегда казалась вещью в себе, по при этом вещью абсолютно благополучной. Один этот ее хахаль но «БМВ» чего стоил… А Олег Варзин - он же красавец и умница! Каюсь, Оксана, но он мне самой всегда нравился…
- Олег твоему Марку и в подметки не годится - пробовала, знаю! Он теленок… он безропотно отдал своей бывшей жене-стерве не только квартиру, но и все вещи, и вернулся к матушке даже без смены нижнего белья. С тех пор он женщин боится - а кто нас боится? Только мужики слабые и внушаемые! От меня он бегал как черт от ладана - будто он мне такой нужен! Не знаю уж, как Лена его приручила, только ей с ним ничего не светит. Она, конечно, могла бы женить его на себе - только на квартиру ей придется зарабатывать самой, а как? Для панели она старовата! Пожалуй, самое ценное в твоем Марке - это то, что он тебя полностью обеспечивает и ты не знаешь материальных забот… В разумных пределах, конечно!
Я расхохоталась - ах, если бы нас слышали феминистки! И какое счастье, что в этой стране остались еще не эмансипированные женщины. Даже такие, как Оксана, от которой пуганые мужчины бегут быстрее лани.
Глава 10
Когда я окончательно вышла на работу, слегка прихрамывая, то обстановка в нашей телекомпании была мрачная, как в семействе какого-нибудь английского лорда, в средневековом замке которого разбушевалось родовое привидение. Синякова была сама на себя непохожа, она ходила по коридорам, никого не замечая; со мной даже не поздоровалась. У Таисии глаза были совершенно безумные, и она бродила по Останкино, слегка пошатываясь, как призрак самой себя. Под стать им были и все остальные. Как им странно, единственными, кто сохранил нормальное настроение, были мы с Оксаной. Ну еще и юный Майк совершенно не вписывался в угрюмую атмосферу, он так и лучился восторженным энтузиазмом; все на телевидении ему было внове, и все ему нравилось, даже убийства из-за угла. Мне показалось даже, что он в меня влюбился: в моем присутствии его свежая мордочка слегка розовела, и в Останкино он ходил за мной по пятам, как приклеенный.