- Ой, я же забыла сбою тетрадку! - юркнула обратно.
Я инстинктивно остановилась; капитан кивнул одному из подчиненных, и тот пошел за ней следом. Но не успел он дойти до двери, как оттуда раздался отчаянный женский крик и звук падения тела.
Мы с Марком ворвались в студию почти первыми.
Оксана неподвижно лежала у подножия проклятой лестницы, как разбитая кукла Барби; ее ноги в аккуратных черных брючках были придавлены тяжелой металлической секцией, которая упала на нее с самого верха; изо рта тоненькой струйкой текла кровь, очень яркая на фоне посиневших губ; глаза были, по счастью, прикрыты веками, но все равно смотреть на нее - или на то, что от нее осталось, - было страшно.
Если бы я умела падать в обморок, я бы это сделала в тот момент, тем более что рядом был Марк, который меня бы подхватил. Наверное, мне было бы легче. Но я не падаю в обмороки, а потому осталась стоять на ногах.
Глава 11
Стоять на ногах - это фигурально выражаясь. На самом деле я опустилась рядом с Оксаной на колени и взяла ее безжизненную руку, чтобы нащупать пульс. Как ни странно, я его нашла - слабый, неровный, нитевидный, как его называют профессионалы, но он был.
- Врача! - закричала я. - Она еще жива!
Потом вокруг нас засуетились люди, среди них я узнала медсестру из медпункта. Я пыталась что-то сделать, сознавая, что все бесполезно, пока Марк не оттащил меня в сторону. «Скорая» приехала удивительно быстро - оказывается, Марк вызвал ее через Службу спасения, что значительно ускорило дело. Оксану вынесли на жестких носилках, но белобрысый молодой подручный капитана Филонова не разрешил никому из нас ехать с ней - вернее, с ее телом, в котором жизнь еще держалась на тоненькой ниточке.
- Вам позвонят, - заявил он, уезжая вместе с каретой «Скорой помощи».
Мы все сидели и ждали в нашей монтажной, пока что-нибудь станет известно. Все молчали. Опера в это время уже делали какие-то замеры в этой чертовой студии, даже коридор возле ее двери перегородили, так что это место надо было обходить по другому этажу. Через полтора часа зазвонил мобильник Марка. Сергей Крутиков сообщил брату: только что получил сообщение из «Склифа» - Оксана Верховцева умерла. При падении она получила травмы, несовместимые с жизнью. И тут со мной случилось то, что абсолютно не в моем характере: прижавшись к мужу, я громко зарыдала. Это была почти истерика; перед глазами все время стояла недавняя картина: женщина в безжизненной позе у подножия лестницы, кровь… Только уже невозможно сказать, кто эта женщина: я или Оксана. Это вполне могла быть и я…
Рыдания вскоре перешли в смех, а смех - в мучительную икоту. Мне вспомнился рассказ Сомерсета Моэма о заколдованном знахаркой плантаторе, который умер от икоты, и я заикала еще сильнее. Впрочем, когда с разрешения капитана Филонова Марк увез меня домой, все прошло. Только я никак не могла согреться; это был настоящий шок. Отпаивавший меня горячим чаем, Марк тоже выглядел не слишком блестяще, пребывая в совершеннейшей растерянности. Неожиданная смерть Оксаны, казалось, выбила почву из-под ног у него. Под вечер приехал брат Сергей вместе с Николаем, который считался в «Ксанте» лучшим детективом - впрочем, он и был таковым. Тот был чуть ли не в отчаянии и все время хватался за голову:
- Мы были убеждены, что убийца Оксана, - все повторял к повторял он. - Кажется, и вели мы себя, как идиоты. Мне остается после этого только следить за неверными мужьями и женами.
Сергей Крутиков сокрушенно молчал, и по нему было видно, что он согласен с сыщиком, но вовсе не мечтает зарабатывать на жизнь, поставляя материал для бракоразводных процессов на скулах его играли желваки, а рот был так плотно сжат, что, казалось, ему и говорить трудно.
- Филонов был так убежден, что убийца - Верховцева, что убедил в этом всех нас. Он считал, что у него в руках неопровержимые улики, - произнес он, едва шевеля губами.
- Это письмо, что ли? - фыркнула я презрительно.
- Нет. Нечто гораздо более весомое. Под ногтями правой руки у Котовой были найдены частички синей шерстяной материи, идентичные той, из которой сшита юбка Оксаны, которая была на ней в тот день. Муровцы хранили эти сведения в секрете.
- И что же, вы решили, что Котова, борясь за свою жизнь, хватала убийцу - то есть Оксану - за юбку? - От возмущения я даже вскочила и забегала по комнате. - Конспираторы хреновы! Детективы сопливые! А кого-нибудь спросить, откуда у нее эти синие нити, нельзя было? Меня, например? Когда Котова занималась своими учеными женщинами, то в какой-то момент прервала съемку, потому что поняла, что костюмы большинства дам сливаются с фоном Она потребовала, чтобы заднее полотнище темно-синего цвета было заменено на чуть более светлое. Я как раз в это время стояла в кулисах, мне не было ее слышно - микрофон она отключила - но по жестикуляции я все поняла.