— Так здесь, на Чукотке, нет черты оседлости, — усмехнулся Тренев.
— А ты, Тренев, не юли, — погрозил грязным пальцем Желтухин.
— Господа, господа! — Бессекерский заволновался, чуя назревающий скандал.
— Что же ты не поправляешь? — продолжал наседать на Тренева Желтухин. — Ведь не господа, а граждане, не правда ли? Или еще — товарищи?
Агриппина Зиновьевна, встревоженная, вступилась за мужа, строго прикрикнув на Желтухина:
— Ты что, пьяная рожа? Думаешь, если тебя поставили во главе комитета, так ты уже все можешь?
Желтухин, не ожидавший такого поворота, замолчал, ошарашенно глядя на Агриппину Зиновьевну.
Кто-то, молча наблюдавший ссору, проронил:
— Ну и баба-Агриппина Зиновьевна, бросив на ходу мужу:
"Пошли", направилась в сени одеваться.
Милюнэ сидела на кухне, прислушиваясь к грохоту пурги. Заслонка в печной трубе позвякивала, и пламя в трубе гудело ровно и надежно. Самовар уже был готов, испечены утренние лепешки, а приказа от хозяйки все не было, хотя по голосам было слышно, что они встали. Милюнэ прислушалась.
Кто-то колотил во входную дверь.
Милюнэ вышла в тамбур, откинула деревянную щеколду с двери и впустила в сени запорошенного Снегом человека. Она помогла ему отряхнуться и узнала Асаевича,
— Хозяева встали?
— Встали.
Асаевич прошел на кухню, там еще топнул несколько раз, чтобы стряхнуть с торбасов последние снежинки, и деликатно постучался в тонкую дверь, отделявшую спальню от кухни.
— Кто там, Машенька? — спросила Агриппина Зиновьевна.
— Это я, Асаевич.
— Ой, извините, я еще не одета, — жеманно произнесла Агриппина Зиновьевна, но вскоре широко, открыла дверь и впустила радиста.
Милюнэ все было слышно, как если бы она находилась там же.
— Не знаю, как и быть, — дрожащим голосом сообщал Асаевич. — Вот две телеграммы. Одна послана из Петрограда новым правительством и подписана — Ленин…
— Ленин? — переспросил Тренев.
— Похоже, так, — ответил Асаевич, — Ленин — странно звучит… Фамилия какая-то мягкая… И это название партии — большевики. Не большаки, не великаны — а большевики. А вот тут телеграмма из Петропавловска. В первой телеграмме говорится о власти каких-то рабочих, крестьянских депутатов, о Всероссийском съезде Советов, а во второй…
Тренев читал вполголоса для Агриппины Зиновьевны:
— "…Высшим носителем правительственной власти в области является областной комиссар, а на местах — уездные комиссары, утвержденные Временным правительством… Органом общественного управления в Петропавловске остается Городская дума, впредь, до образования земства, Камчатский областной комитет несет обязанности земской управы и в лице своем заменяет Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, а на местах — волостные и сельские комитеты. Всякие посягательства с чьей бы то ни было стороны на эти органы власти будут искореняться самым решительным образом".
— Гражданин Асаевич! — услышала Милюнэ твердый голос Тренева. — Вам надлежит доставить обе эти телеграммы по назначению.
— Это куда же? — спросил Асаевич.
— В комитет, — сухо ответил Тренев. — Нехорошо получается, гражданин радист… Адресом ошиблись.
Испуганный, растерянный Асаевич пробежал мимо Милюнэ в выскочил в пургу, в крутящуюся снежную метель.
Тренев выглянул на кухню, увидел Милюнэ, занятую своими "делами, и приказал:
— Подавай завтрак, Маша!
За завтраком супруги живо обсуждали обе телеграммы.
— Я слышал о большевиках, — признался жене Тренев. — Еще. в пятом году, помнишь, в Петербурге? Это они там всю кашу заварили. Я-то грешным делом думал, что Ленин навсегда осел за границей и наукой занялся… А вот объявился… Надо же.
Тренев помолчал, наморщил высокий с далекими залысинами лоб, что свидетельствовало об упорной работе мысли.
— Представь себе, Груша, какие дела творятся в Питере, если даже такие, как большевики, хватают власть… Нда… Черт знает, может, мы прогадали, что поехали сюда.
Желтухин разглаживал телеграммы на столе и дул на руки, чтобы согреть пальцы. Дом не топили, и холодина была такая, что никто даже шапок не снимал.
В комнату набилось полно народу, и вскоре с потолка закапало.
— Граждане, — заговорил Желтухин, — нами получены две телеграммы. Сейчас я вам прочитаю сначала ту, что из Петропавловска, а потом — из Петрограда.