Сам еще не вполне понимая почему, Харлан перерыл свои старые донесения в поисках сведений об аристократах. Не может быть, чтобы он не наблюдал их!
Но сведений, которые он разыскал, оказались сухими и безличными. В них шла речь о классе, а не об отдельных людях.
Ни разу в прошлом у него не было возможности наблюдать аристократию в ее собственном кругу. Почему? Наблюдателю не полагалось задавать вопросов. Харлан был зол на себя за праздное любопытство.
За эти три первых дня Нойс Ламбент попалась ему на глаза раза четыре.
При первой встрече он заметил только ее костюм и украшения. Теперь он разглядел, что она была на полголовы ниже его, но казалась выше своих пяти футов и шести дюймов благодаря стройной фигуре и прямой осанке. Его первое впечатление относительно ее возраста тоже оказалось ошибочным; сейчас он решил, что ей около тридцати, во всяком случае, больше двадцати пяти. Держалась она сдержанно и скромно. Встретив как-то Харлана в коридоре, она улыбнулась ему и опустила глаза. Харлан резко отстранился, чтобы случайно не задеть ее, и сердито зашагал дальше.
В конце третьего дня Харлан пришел к выводу, что долг Вечного не оставляет ему иного выбора. Вполне возможно, что действия Финжи не нарушают буквы закона, а Нойс Ламбент вполне удовлетворена своим положением. Но неблагоразумное вызывающее поведение Вычислителя противоречит духу закона, и этому немедленно следует положить конец. Харлан решил, что во всей Вечности ни один человек еще не вызывал у него такой антипатии, как Финжи. Он даже не вспомнил, что всего два дня назад он готов был снисходительно простить Вычислителю былые обиды.
Утром четвертого дня Харлан обратился к Финжи с просьбой о неофициальной встрече. Получив разрешение, он решительно вошел в кабинет и, к собственному удивлению, с первых же слов приступил к сути дела.
– Вычислитель Финжи, я советую вам незамедлительно возвратить мисс Ламбент в ее Время.
Финжи сощурил глазки, кивком головы указал Харлану на кресло и, подперев пухлый подбородок сложенными вместе ладонями, раздвинул в улыбке углы губ:
– Да вы садитесь, Харлан. Так вы считаете, что мисс Ламбент некомпетентна? Что она не справляется со своими обязанностями?
– Справляется она или нет – я ничего сказать не могу. Мне ведь неизвестно, в чем заключаются ее «обязанности». Но вам следует понять, что ее пребывание здесь скверно влияет на нравы Сектора.
Финжи слушал, глядя на него отсутствующим взглядом, словно его мозг Вычислителя был занят в этот момент решением абстрактных проблем, недоступных пониманию рядового Вечного.
– В чем же выражается ее скверное влияние?
– На вашем месте я не стал бы задавать этого вопроса. – Харлан с трудом сдерживал кипевшее в нем негодование. – Ее костюмы чересчур откровенны, ее…
– Постойте, постойте. Да остановитесь же хоть на секунду, Харлан. Вы были Наблюдателем в 482-м и обязаны знать, что она одета в обычный для ее эпохи костюм.
– Как сказать. Там, во Времени, среди людей ее круга подобная одежда, может быть, и допустима, хотя я должен заметить, что она одета чересчур вызывающе даже для 482-го. Уж вы позвольте мне быть судьей в этом вопросе. Здесь же, в Вечности, не место таким, как она.
Финжи несколько раз медленно кивнул головой. Казалось, этот разговор забавляет его.
– Мисс Ламбент находится здесь с определенной целью. Она выполняет специальное задание. Ее пребывание в Секторе не затянется слишком надолго. А пока вам придется как-нибудь перетерпеть ее присутствие.
У Харлана задрожал подбородок. Финжи ловко вывернулся, обернув его протест против него самого. К черту всякую осторожность! Сейчас он выложит ему все, что думает!
– Я прекрасно понимаю, в чем заключаются «специальные задания» этой женщины. Никто бы не позволил вам держать ее открыто.
Он неуклюже повернулся и направился к двери, но голос Финжи остановил его на полпути:
– Послушайте, Техник, ваши отношения с Твисселом, возможно, внушили вам преувеличенное представление о важности вашей персоны. Вы заблуждаетесь. Кстати, скажите-ка, Техник, была ли у вас когда-нибудь… – он остановился, подбирая подходящее слово, – …подружка?
По-прежнему стоя к нему спиной, Харлан с оскорбительной точностью и тщательностью процитировал Устав:
– «Во избежание излишней привязанности в какой-либо эпохе Вечный не должен жениться. Во избежание излишней привязанности к семье Вечный не должен иметь детей».
– Я спрашивал не о семье и не о детях, – многозначительно произнес Вычислитель.
Харлан продолжал цитировать:
– «Непродолжительные союзы с женщинами из Времени могут заключаться только с одобрения Центрального расчетного бюро при Совете Времен при наличии благоприятного Расчета Судьбы. Встречи лиц, состоящих в союзе, должны протекать в строгом соответствии с пространственно-хронологическими инструкциями».
– Совершенно справедливо. Обращались ли вы за разрешением на союз?
– Нет, Вычислитель.
– Собираетесь?
– Нет, Вычислитель.
– А не мешало бы. Это расширит ваш кругозор. Может быть, тогда вас меньше станут занимать детали женского туалета или чьи-то воображаемые интимные отношения.
Задыхаясь от ярости, Харлан выскочил из кабинета.
Вылазки в 482-е с каждым днем давались Харлану все труднее, хотя их продолжительность пока не превышала двух часов. Его душевное равновесие было поколеблено, и причиной тому был Финжи с его непрошеными циничными советами относительно союзов с временницами.
Союзы существовали. Это ни для кого не было секретом. Вечность сознавала необходимость компромисса с природными инстинктами человека (сама эта фраза звучала для Харлана омерзительно), но ограничения, связанные с выбором любовницы, лишали компромисс даже тени романтики и свободы. А немногим счастливчикам, удостоившимся разрешения, рекомендовалось держать язык за зубами, во-первых, из соображений приличия, а во-вторых, дабы не вызывать зависти большинства.