— Ты верно думаешь.
Рейвен вздрогнул и на секунду поднял глаза на герцога, а затем снова опустил взгляд на алтарь, прослеживая путь герцогской руки.
— Что это? — спросил он.
— Я подумал, что ты должен знать — если что-то пойдёт не так.
Рейвен вскинул бровь, но продолжил внимательно следить за тем, как палец герцога чертит на алтаре символы древнего языка. Там, где проходил его ноготь, оставался красный светящийся след, пока все линии не соединились воедино и не вспыхнули.
Наверху громыхнуло и, вскинув невольно голову, Рейвен понял, что своды потолка двинулись с места, смыкаясь и закрывая звёздное небо.
— Тьма изначальная… — прошептал он.
— Да. Это она.
Эрик провёл ладонью по алтарю, и потолок снова вошёл в пазы.
Герцог и наследник посмотрели друг на друга.
— Тот, кто идёт, не тронет наш дом. Мы сможем уйти спокойно и скрыться в подпространстве до тех пор, пока не закончится буря. Своё дело мы сделали. Мы открыли врата.
— Врата? — повторил Рейвен.
— Ты не слушаешь меня! Врата не имеют значения. Главное — что мы должны уйти.
— Уйти… и предать….
— Предать кого? — Эрик прищурился, и готовые сорваться с губ Рейвена слово «Империя» растворилось в пустоте.
— Наш дом, — сказал он вместо этого, — мы бросим наши миры и просто… Спрячемся? Как крысы?
— Нет, — Эрик Тао отступил назад, и голос его теперь звучал просто холодно, — наши миры мы заберём с собой. Таково условие. Нужно три недели, чтобы подготовить планетарные двигатели Аиды.
— Аиды? То есть, ты собираешься бросить всех остальных?
— Все остальные не нужны! — Эрик вперил в него мрачный взгляд. — Достаточно старшей ветви, чтобы сохранить наш дом.
Рейвен медленно покачал головой.
— И ты смеешь упрекать императрицу? Упрекать Эцин? Когда сам собираешься бросить своих братьев…
— Молчать!
Рука Рейвена невольно метнулась к клинку и замерла, однако от Эрика не ускользнул этот жест.
— Вздумал убить меня, мальчишка? — спросил герцог, внимательно глядя наследнику в глаза.
— Нет, — сказал тот спокойно, — я никогда тебя не предам, отец. Но и остальных я не предам.
— Как это понимать?
— Уходи, если считаешь нужным. Уводи тех, кто хочет так жить. Я останусь со своими людьми и приму бой.
— Идиот!
— Может быть. Я свободен?
Секунду ещё Эрик смотрел на него.
— Ты передумаешь.
— Может быть, — согласился Рейвен. — Так я свободен?
— Уходи.
***
Рейвен плохо спал в эту ночь и во все последующие ночи. Направляясь к герцогу, он ожидал, что тот даст ответы на вопросы, которые мучили его самого, — что будет с домом, когда война доберётся до них?
И Эрик дал ответ. Они все будут принесены в жертву войне, так же, как и те невинные, которых Эрик распинал на алтаре. Неведомая сила, с которой Эрик говорил на одном языке, пожнёт урожай их жизней и продолжит свой путь. Потому что до сих пор ни в одной битве с захватчиками Империя не победила.
На следующее утро Рейвен разослал призыв всем, кто мог быть ему верен. Он не слишком скрывал свои действия — и Эрик наблюдал за его потугами, скрипя зубами. К концу первой недели вокруг Рейвена собралось около сотни кораблей разных мастей. К концу второй недели его поддержала дружина дома Тао. К концу третьей недели все, кто не имел шанса быть спасённым вместе с Аидом, стояли перед ним.
— Не рассчитывайте, что кто-то, кто останется со мной — выживет, — сказал он сразу. — Кто считает, что лучше ему бежать — пусть бежит сейчас.
По толпе прошёл шепоток, но никто не двинулся с места.
Рейвен говорил ещё — и с каждым словом видел, как загораются глаза тех, кто пришёл на его зов. А потом замолк и понял, что у самого у него не осталось и крохи сил, чтобы продолжать.
— Это всё, — сказал он. — Встретимся в небе. Да прибудет с нами Ночь.
***
Он вернулся к себе и почти что рухнул в узкую, сколоченную из дуба, кровать. До часа, который Эрик назвал часом отбытия, оставалось меньше суток. До часа приближения врага оставалась ночь и один день.