— А мне нравилась Империя, — сказала она вместо этого.
Дезмонд молчал какое-то время, а потом сказал, неожиданно для самого себя:
— Мне тоже. Просто она этого не поняла.
Инэрис усмехнулась.
— Зачем же было с ней воевать?
— Я хотел сделать её лучше.
Опять наступила тишина, а потом Инэрис произнесла:
— Наверное, я тоже.
— Знаешь, о чём я жалею?
— О! Ты вообще можешь о чём-то жалеть? Может, о ком-то, кого ты ограбил?
— Помолчи. Я жалею, что наша смерть никому уже не поможет. Кроме, разве что, нас самих.
Инэрис промолчала. На такие слова она не любила отвечать.
— Расскажи мне об Аркане, — просила она.
— Зачем?
— Мне нравится, когда ты говоришь.
Дезмонд улыбнулся.
— На Аркане мне больше всего нравились…. — он запнулся, вспомнив кровавые маки на поверхности планеты, прокашлялся и продолжил, — нравились дожди. Когда парк был пуст, а все краски казались ярче. Капитан, ты тут?
— Да. Я слушаю. Говори.
Инэрис закрыла глаза и стала слушать. Невероятное спокойствие накрыло его волной, и она едва не задремала, когда голос Дезмонда резко изменился, и Инэрис услышала в наушниках оглушительно:
— Идут!
***
Посадка получилась неудачной.
В помещении стоял отвратительный запах горящего пластика. Галактион отбросил в сторону диван, стоявший на ребре. Диван оказался неожиданно лёгким. Дверь за ним была открыта, только створки заело на полпути. Он протиснулся в щель, но в кают-компании никого не было. Галактион оглянулся — оставалась одна дверь, наглухо вплавленная в переборку. Аэций протянул в ту сторону кисть, и с пальцев сорвалось пять острых, как лазер, чёрных клинков, впившихся в дверь, они оставили лишь несколько царапин. Он ещё раз включил комм.
— Аврора, ты слышишь меня?
Аврора не говорила с ним с тех пор, как очнулась ото сна. Заперлась у себя в каюте и молча сидела, явно не собираясь выходить.
И теперь оттуда не доносилось ни звука, будто в комме попросту сел аккумулятор.
Галактион снова ударил в дверь, теперь уже плечом. Дверь поддалась, но лишь отчасти. На стальном листе осталась вмятина, но полотно осталось целым. Аэций ударил ещё раз. И ещё. Наконец раздался хлопок, будто лопнула сотня воздушных шаров, и переборка вылетела в коридор. Аэций подошёл ближе. Из рубки пахнуло жаром, он с трудом заставил себя войти. Волосы императрицы разметались по пульту, и в первый миг Аэцию показалось, что Аврора без сознания. Галактион приложил пальцы к основанию её шеи, и Аврора тут же дёрнулась, поднимаясь. Перед носом Аэция оказалось дуло бластера. В следующую секунду взгляд Авроры прояснился, дуло исчезло, и она снова отвернулась.
— Что теперь? — спросила Аврора.
— Он здесь.
Аврора покачала головой.
— Мне не нравится твой план, — повторила она то, что говорила за последние дни уже много раз. — Это глупо.
— Ну, у тебя ведь нет другого, — Галактион усмехнулся и раньше, чем Аврора поняла, что происходит, коротко поцеловал её в висок, — жди здесь. Если я не вернусь до утра… Ну, если я не вернусь, значит, план не сработал.
***
У взрыва не было звука. У огня нет голоса в космосе. Только кривые пальцы, ползущие по лезвию темноты. Дезмонд внезапно ощутил, как ползёт по позвоночнику холод. Только теперь он понял, что с этой тьмой он остался один на один.
Генс Ларта пылал, и разноцветные струи брызгами разлетались из-под его солнечных парусов. Последний стяг тысячелетней империи развевался на невидимом ветру в окружении этих брызг. Дезмонд молча смотрел на закатное солнце, пылавшее на носу фрегата, а взрывы — десятки и десятки маленьких взрывов, как пузырьки по воде, бежали по оболочке корабля, подбираясь к рубке. Потом в голове у него что-то щёлкнуло. Он был один — и он должен был что-то сделать.
Дезмонд рванулся к панели вызова, на бегу отшвырнул ещё горячее тело Брайса, штурмана. Он видел, как кровь с его собственных пальцев стекает на пульт, видел — будто со стороны.
— Капитан фрегата Генс Ларта, вызывает Мала-Реста. Генс Ларта, вызывает Мала-Реста. Есть кто-то живой на борту?
Эфир молчал. Лишь легко шуршало что-то вдалеке, как шуршит лопнувший надувной мяч.
— Каратель, Генс Ларта, есть кто-то на борту?
Ответа не было.
Кто-то легко коснулся его плеча, и Дезмонд развернулся, готовый ударить его, кто бы там ни был.
— Шесть кораблей слева по борту. Ждём приказа, капитан.
Дезмонд смотрел на запыхавшееся бледное лицо парнишки, стоявшего перед ним. Дезмонд не помнил и не узнавал его. Хотел было спросить его имя, но времени всё ещё не было.