- Ну, коль башка не дорога, то ради бога. Если Семён возьмёт.
- Ничего, товарищ капитан, - улыбнулся Семён, - я за ним присмотрю, - подмигнул мне весело, накинул плащ-накидку на плечи и вышел наружу.
***
Небольшой отряд из девяти сапёров стоял перед комбатом в полной боевой готовности. У каждого новенький ППШ с секторным магазином, их как раз в начале лета в войска поставлять начали, наган, на поясе нож и сапёрная лопатка. На плечах плащ-накидки, капюшоны полностью закрывают измазанные грязью лица, пряча их от лишних взглядов и от нудно моросящего дождика. Возле ног туго набитый вещмешок. Там, скорее всего, взрывчатка, взрыватели и прочая сапёрская наука. Я стоял рядом с комбатом, а Семён прохаживался вдоль строя, внимательно оглядывая бойцов, проверяя, ладно ли подогнано обмундирование, надёжно ли закреплёно оружие и снаряжение.
- Катушки как следует смазали?
- Обижаете, товарищ капитан.
- Не обижаю, а беспокоюсь, - комбат был хмур и сосредоточен, - если катушка, не дай бог, скрипнет, когда кабель разматывать будете, немец вас враз накроет: и сами зазря сгинете, и дело провалите.
- Да мы всё понимаем, товарищ капитан, не впервой.
- Попрыгали.
Бойцы дружно сделали несколько прыжков.
- Порядок, товарищ капитан, - обернулся к нам Семён, - можем выдвигаться.
Мне прыгать не предлагалось: во-первых, я до этого уже минут пятнадцать скакал, как проклятый, пока Семён не остался доволен тем шумом, который я при этом производил. Во-вторых, никакого особого снаряжения у меня собственно и не было, кроме полевой сумки с Хроником. Даже "Лейку" взять не разрешили. Впрочем, в такой темноте от фотоаппарата все равно проку никакого. Не знаю, как у остальных, но мне старшина, по приказу комбата, выдал аж три комплекта обмундирования. Гимнастёрки были не новые, ношеные, но аккуратно заштопанные. Только на одной я дырку разглядел, наверное, от пули. Её края были разлохмачены и с подпалинами.
- Зачем так много-то?
- Ползти придётся и всё больше на пузе, пока до места доберёмся, мясо до костей сотрёшь, не то что амуницию.
Комбат, удовлетворённый докладом Семёна, кивнул и обратился к бойцам:
- Товарищи красноармейцы, ставлю боевую задачу: тремя группами скрытно выдвинуться к позициям противника и произвести минирование заборов управляемыми фугасами. Себя не обнаруживать, чтобы не подвергать провалу готовящуюся атаку. Командирами групп назначены сержанты, Ковалёв, Пилипчук и Мухамедов.
- Есть, - тихо отозвались сержанты.
- Старший лейтенант Стародубцев сопровождает корреспондента на протяжении всей операции. Дальше наших окопов не соваться. Подчёркиваю ещё раз, важность и секретность операции. Вопросы есть?
- Никак нет.
- Тогда шагом марш. И с Богом, - совсем уж не по уставу закончил комбат свой инструктаж.
В кромешной темноте, ориентируясь скорее по наитию, мы цепочкой направились в сторону передней линии окопов. Первым шёл Семён, я за ним, остальные следом. Я даже не успел толком со всеми познакомиться. Только с сержантами, когда те получали детальный инструктаж в землянке комбата, удалось переброситься парой ничего не значащих фраз. Потом они вместе с комбатом и Семёном ушли, как сказал командир: "подышать и своими глазами на всё посмотреть". Мне было велено спать. Я было подумал, что не усну, однако, видимо, под грузом впечатлений и общей усталости отключился мгновенно. Проснулся только, когда Семён потряс меня за плечо:
- Вставай, Глеб, пора.
- Сколько время?
- Двадцать два ноль-ноль, нужно выходить.
Сколько с того момента прошло минут или часов, не знаю. В темноте я совсем потерял чувство времени. Мне казалось, что мы идём уже очень долго, и ночь эта, призванная укрыть нас от вражеского глаза, вот-вот кончится. А мы всё идём и идём.
На передовой нас поджидала группа разведчиков, что бы провести сапёров через нейтральную полосу прямо к вражеским укреплениям. Семён обменялся с ними парой коротких фраз и, приблизившись ко мне вплотную, прошептал на ухо:
- Я не могу здесь оставаться. Мы идём дальше. Комбату ни слова.
Я в отвёт лишь кивнул. Дальше - так дальше. Меня вдруг охватил непонятный и слегка пугающий азарт. Мне уже виделось, как я самолично закапываю фугас под стенами немецкого "забора", и именно взрыв моего заряд перевесит чашу весов на нашу сторону и укрепление врага будет взято. Меня, вполне возможно, даже наградят медалью, а то и орденом... Точку в свободном полёте моей фантазии поставил Хроник.
- Ага, посмертно. Возьми себя в руки, Павел. Ничего ты не взорвёшь, никакую медаль не получишь, и вообще, вряд ли кто-то потом вспомнит, что ты здесь был.
- Да, ладно, не зуди, зануда, уже и помечтать нельзя, - мысленно проворчал я.
Вопреки ожиданиям первыми покинули окоп сапёры, а не разведчики. Оказалось, что прежде нужно снять свои мины, установленные перед нашими позициями. Карта минных полей у сапёров была, поэтому коридор они расчистили довольно быстро. А вот когда минное поле было пройдено, тогда порядок нашего продвижения изменился. Первыми пошли разведчики, сапёры за ними, я - практически последним. Замыкающим - Семен. Ни о каком "пошли", конечно, на самом деле речи не было. Всё передвижение теперь сводилось к тому, чтобы переползать от кочки к кочке, от воронки к воронке. Переползали быстро и в то же время бесшумно. Оказалось, что темнота на передовой и в километре от неё, это, как говорят в Одессе, "две большие разницы". Если там она была "хоть глаз коли", поскольку из-за низко висящих туч даже скудный лунный свет не пробивался, то на передней линии в небо периодически взмывали осветительные ракеты. И хотя толку из-за дождя от них было все таки мало, пространство вокруг нет-нет, да и окрашивалось в бледно-фиолетовое. В этот момент приходилось тыкаться носом в землю и так лежать, не шевелясь, секунд двадцать, пока горит ракета. И не дай бог, с той стороны заметят какое-то движение, тут же навешают с десяток фонарей и начнут "поливать" из пулемётов. Обо всём этом я узнал от Семёна ещё в землянке, непосредственно перед выходом. Наконец добрались до крупной воронки, вероятно, от авиабомбы. Скатились вниз и обнаружили, что дно по колено заполнено водой. Воронка оказалась достаточно большой, чтобы приютить весь наш отряд. Единственное, что напрягало, это тяжёлый смрад, скопившийся внутри. Но никто собственно пятизвёздочного отеля и не обещал, так что я своё недовольство засунул куда подальше. Раз остальные не возражают, значит всё нормально.