- Но...
- Тихо, кажется, наши возвращаются.
***
Комбат выслушал доклад Семёна, кивнул удовлетворённо и обыденно как то:
- Спасибо, ребята, отдыхайте, - и ушёл в землянку.
- Ну, что, брат, - Семён хлопнул меня по плечу, - сходил на задание? Как впечатления?
- Сходу и не скажешь. Тут подумать надо, переварить.
- Тогда пошли отдыхать. Сон до обеда мы с тобой вполне заслужили.
Мне выделили топчан в командирской землянке, на который я тут же с удовольствием и повалился. Однако сразу заснуть не удалось.
- Глеб, тут такое дело..., у меня просьба к тебе будет... - Семён замялся, словно раздумывая, и, наконец, продолжил: - Я тут немного денег скопил, хотел семье отправить. Полевая почта, сам понимаешь, работает неспешно, а тебе из Москвы перевод послать проще будет. Поможешь?
- Не вопрос.
- ..?
- Ну в смысле, помогу конечно.
- Спасибо. Вот держи, - Семён протянул мне деньги и небольшую почтовую карточку. Сердце вновь накрыло щемящей волной. Эту карточку я не раз держал в руках и раньше. Это была последняя весточка с фронта, которая бережно хранится в семейном архиве. Надпись на ней уже практически выцвела, но с помощью компьютера я смог восстановить текст, который помню наизусть: "Здравствуй, дорогой друг Мурочка. Здравствуйте, мои орлята Игорь и Алик. Живу я по-прежнему, скучаю по вас, мои родные, но скоро придёт время, и мы снова будем вместе. Дорогой друг, от тебя что-то я не получаю давно писем. Это меня сильно волнует. Я убедительно тебя прошу, как можно чаще писать, ведь у тебя время всё же можно больше выкроить. И ты однажды была умницей - писала чаще, а сейчас снова бастуешь. Посылаю тебе 350 рублей. В том месяце отослал тебе 1000 рублей. На днях приедет в Училище один наш младший командир. С ним я посылаю тебе немного табаку, ты говорила, что хочешь курить. Ну а пока до свидания. Целую тебя крепко, крепко. Пиши, Мурочка. Сеня".
Я держал знакомую с детства карточку, стопку денег и совершенно не представлял, что делать дальше.
- Ты что творишь!? - Хроник, мягко говоря, был не доволен. - Какой перевод, какие деньги? Тебе через пару часов уходить из этого времени, а ты на себя обязательства берёшь!
- Успокойся ты, я эту карточку помню, значит, бабушка её всё-таки получила, значит, я что-то придумаю, или ты подскажешь, ты ведь у нас специалист по всякой хронохрени.
- Грубейшее нарушение регламента.
- Да пойми, ты, зануда, не могу я человеку отказать, если знаю, что он завтра погибнет.
- Не завтра, а сегодня.
- Точно, блин, сегодня, тогда тем более, - я перелистал купюры: пятнадцать зеленоватых червонцев, подозрительно похожих на доллары, с Лениным вместо президента, пять купюр по три червонца с тем же рисунком, только алого цвета и десять пятёрок с лётчиком в кожанке и шлеме на фоне самолёта. Итого триста пятьдесят советских рублей образца 1937 года.
- Не волнуйся, Семён, - я окончательно утвердился в своём решении, - переправлю твоё послание в лучшем виде.
- Ну и славно. Тогда отбой.
- Есть отбой, товарищ старший лейтенант.
***
Земля вздрогнула, меня сбросило с нар на пол. Сверху за шиворот сыпануло земли. Вокруг тьма кромешная. Надо выбираться, благо спать лёг не раздеваясь, думал, не засну, полежу, подумаю, а видишь вот, сморило. Землю под ногами тряхнуло ещё раз, но уже не так сильно. Сколько же я проспал? Час, два, десять?
- Один час сорок шесть минут, - тут же выдал справку Хроник.
- Какая точность, - проворчал я под нос и, выдернув полевую сумку с Хроником из-под подушки, рванул в сторону двери, едва светящейся щелями сквозь пелену пыли.
Не успел выскочить наружу, как тут же получил увесистый тычок в спину:
- Падай, не отсвечивай, - рядом со мной плюхнулся боец, - вон они, на второй круг заходят.
В небе закладывала вираж группа из пяти самолётов. Ещё одна пятёрка висела высоко над нами. Видимо, истребители, прикрывающие работу штурмовиков. Я опустил взгляд к земле и, повертев головой, нашёл Семёна. Тот расположился в свежей воронке, метрах в пятидесяти от нас.
- Глеб, - махнул он мне рукой, беги сюда.
Совершив короткий рывок, я кубарем скатился на дно воронки. Втянул, переводя дух, воздух полной грудью и зашёлся в кашле. Лёгкие заполнились едким дымом от недогоревшего тола.
- Это окись азота, - протянул мне руку Семён, - штука ядовитая, хорошо, что тяжелее воздуха. Выбирайся наверх, здесь дышать легче, - он посмотрел вверх и добавил, - сейчас начнётся.
- Ты прямо как в театре, - проворчал я, справившись наконец с кашлем, - лучшие места занял. Веришь, что снаряд два раза в одну воронку не попадает.
- Верю. На войне человек хоть во что-то, но верить должен. Без веры никак. Смотри.
Группа фронтовых пикирующих бомбардировщиков Ю-88 закончила разворот, и теперь они один за другим, сваливаясь на крыло, стремительно понеслись к земле, оглашая пространство рёвом и воем. От первого самолёта одна за другой стали отделяться маленькие чёрные точки. Бомбы.