То ли монотонность: вдох, выдох, то ли обыденность самой процедуры привели к тому, что руки мои потихоньку перестали дрожать, я кое-как успокоился и начал рассуждать более или менее здраво. Если верить тому, что успел сказать лейтенант, и если всё это не сон, то я в сентябре 1942 года. Мне двадцать четыре и родился я в 1986 году, то есть рожусь, ну, в смысле на свет появлюсь ровно через сорок четыре года. Бред, конечно, но как-то так получается. А попал я сюда благодаря вот этому вот прибору. И убраться отсюда, соответственно, я смогу только с ним. Впрочем, с прибором будем разбираться позже. Сейчас нужно куда-то спрятать лейтенанта, да и самому на время где-то схорониться. А то не ровен час наши появятся, возьмут, да и расстреляют меня в этаком-то прикиде как террориста. Хотя нет, их здесь сейчас называют диверсантами. Ну не велика разница. Я осмотрелся: ага, вот она, недалеко в скальном выступе виднелась та самая пещера или грот, кому как больше нравится. Оттащил лейтенанта в грот, пристроил у дальней стены. Возле догорающей полуторки нашёл сапёрную лопатку, с тёмно-зелёным черенком и вырезанными инициалами хозяина "ДВ". Судя по состоянию машины, бомба угодила аккурат в кузов. Чудо, что лейтенант был ещё жив какое-то время. А вот хозяину лопатки и водителю по совместительству повезло меньше. Он так и остался сидеть в кабине. Пламя пощадило его лицо, и теперь он смотрел в небо взглядом полным злости и одновременно удивления. По-хорошему, надо было бы его похоронить где-нибудь, да знак приметный оставить, но времени у меня на это сейчас просто не было.
- Извини, мужик... - я бросился к ближайшим деревцам, и остро отточенным штыком лопатки, спасибо рачительному хозяину, в несколько махов срубил пару молодых тонкоствольных берёзок.
Закрыть вход в грот куском борта и замаскировать всё это кустами оказалось делом пяти минут, осталось только забраться внутрь самому. Очутившись в относительной безопасности, я облегченно перевёл дух. Впрочем, сердце по-прежнему бешено колотилось в груди, уровень адреналина в крови зашкаливал. Первоначальная паника ушла, оставив за собой лёгкий шлейф разочарования собственными ощущениями и собственным же поведением в первые секунды пребывания в прошлом. Однако состояние шкодника, забравшегося без спросу в чужой дом, меня не покидало. Нужно было сматываться обратно домой, в свой любимый 2010 год, и чем скорее, тем лучше. Тем более, что лейтенант, как его там?: Звягинцев, говорил, что мне оставаться в чужом времени опасно.
Я взял в руки хронолифт и провел пальцем по экрану. Тот ожил, осветив мертвым матовым светом часть пещеры и лицо покойника. Я слегка передвинулся в сторону, так, чтобы жуткая маска ушла в тень, и вгляделся в экран. Там по-прежнему светилась крупная надпись 01.09.1942г., только теперь вместо кнопки "ввод" рядом была нарисована стрелка, закрученная против часовой.
- Нажми её и вернёшься в ту же секунду, откуда прибыл, - вспомнилась последняя фраза лейтенанта.
Палец потянулся к кнопке и замер на полдороге.
- Это что же получается? Сейчас нажму кнопочку и всё? Домой? Вот так вот и смоюсь, ничего не посмотрев?
- А чего ты собственно смотреть собрался? Это тебе не кино. Здесь война, и война реальная. Вон у тебя за спиной доказательство лежит, а ещё одно в машине догорает.
Во мне боролись два человека. Один, осторожный и рациональный, другой - авантюрный и любознательный.
- Да война, да убивают. Но ведь парень пришёл сюда зачем-то? Значит, на что-то рассчитывал, значит, не всё так безнадёжно.
- Ну да, вот он и лежит теперь вместе со своими расчётами.
- Случай. Да тебя машина может сбить по сто раз на дню, и ничего, из дома ведь выходишь.
- Там другое дело. Там привычный мир. Там жизнь и безопасность на инстинктах строится, на подсознании, опирающихся на жизненный опыт. А тут, что? Никакого жизненного опыта нет, следовательно, и подсознание тебе не поможет.
- Опыта нет, зато есть знания. Зря, что ли столько лет эту тему лопатил? И потом. Посмотри на дату. Завтра дед Семён пропадёт без вести. Ты над этой загадкой пять лет бьёшься, а тут вот оно, решение само в руки пришло, и в такой момент отказаться от всего и слинять?
- А ты предлагаешь сунуть голову в пекло, найти деда и всё ему рассказать?
- Конечно!
- Да тебя в таком наряде первый же встречный к стенке поставит.
- Да... это аргумент, - я оглядел свой камуфляж, резиновые сапоги, перевёл взгляд на погибшего и его изодранную, залитую кровью гимнастёрку, - да..., тут ловить нечего. Но когда я папиросы в вещмешке лейтенанта искал, кое-какую одежду я там, кажется, видел.
Максимально осторожно я выглянул из-за укрытия. На поляне царил мир и покой. Солнце, птички поют, лёгкий ветерок качает верхушки деревьев. Вот первый осенний листок покинул насиженное место и мягким парашютиком, кружась и качаясь, плавно опустился на землю. Аккурат на край дымящейся воронки. И красота ушла. Остались только остов машины, чадящее колесо и труп на водительском сиденье.
Низко пригибаясь, я кинулся к вещмешку, подхватил его, воровато оглянулся и тут же нырнул в спасительный сумрак пещерки, успев мимоходом заметить, насколько не геройски все это выглядело со стороны. Ну и ладно, пока не до геройства.
В вещмешке оказалось запасное бельё, пара портянок и полевая форма лейтенанта Красной армии. Практически полный комплект. Не хватало только сапог и фуражки. Под одеждой я обнаружил два блокнота, фотоаппарат "Лейка" в потертом кожаном футляре, ещё одну пачку папирос "Метро", котелок с ложкой, четвертушку ржаного хлеба, завернутую в чистую тряпицу, банку тушёнки с выдавленной звездой на крышке, кусок хозяйственного мыла и опасную бритву в твёрдом тряпичном футляре. Вполне стандартный набор. Надо признать, что покойный Глеб Егорович подготовился к путешествию более чем основательно. Все вещи были не новыми, со следами пользования. В тряпице кроме самого хлеба было достаточно крошек, значит, хлеб резали и ели, брусок мыла имел мягкие сглаженные ребра, значит, им уже пользовались несколько раз, одежда - хоть и чистая, но тоже ношенная.