*
- Эй, вы ночные?
Я нарочно крикнул этим двоим издалека, чтобы выиграть время и спокойно подкатиться вплотную, до того как они сообразят достать оружие. Серые, действительно, не полезли за пистолетами, внимательно наблюдая за мной и бесцеремонно втягивая ноздрями воздух со стороны моего приближения.
Даже на расстоянии они были отвратительны мне своей банальной шаблонной серостью - псевдопотрёпанные косухи, магазинные банданы, дешёвые наклейки черепов на байках. Как будто их только что снимали в рекламе ширпотреба. Это когда бюджетному потребителю на миг приоткрывают правду о том, что он является всего лишь пленной зомбированной крысой с телевизионными электродами, внедрёнными прямо в мозг. И тут же убеждают, что единственным способом обмануть конвой и обрести свободу является покупка чего-нибудь, что содержит это слово в рекламном слогане.
Купи [капли для носа] - обрети свободу [дышать]!
Купи [крылатые прокладки] - обрети свободу [танцевать]!
Купи [БигМак] - обрети свободу [жрать]!
Купи [справку из психушки] - обрети свободу [убивать]!
И хотя последний слоган был для меня, в современных образах свободы байкеры окопались надолго.
Но эти двое не искали свободы. Они искали меня, а я сам катился к ним в руки.
- Знаете, почему волки не поддаются дрессировке? - начал я без церемоний.
- Свободу любят, - заученно определил один из них.
- Нет, - я старался говорить как можно дружелюбнее. - Волки слишком трусливы. Они могут нападать только стаей при подавляющем большинстве. Волка, конечно, можно приручить, он будет ходить за тобой, жрать из рук, предано смотреть в глаза, но только до первой серьёзной опасности. Он никогда не будет защищать хозяина ценой жизни, он даже никогда не будет сражаться на равных. Ни за хозяина, ни за себя. Без стаи волк просто сбежит.
- И чо? - с вызовом спросил второй.
Серые угрюмо напружинились.
- Я никогда не видел, чтобы ночные катались поодиночке... А двое - это не стая.
Я резко толкнул корпусом ближайший мотоцикл, с сидящим на нём серым, и тот, как доминошка, завалился на второй, повалив обоих. Они закопошились, пытаясь вылезти из-под своих железяк, но было слишком поздно. Я принялся за дело.
*
- Эй, крепыш, угостишь зайку сигареткой?
Метр восемьдесят, обтягивающая одежда, упругие титьки и вызывающая юность - Рыжая любила приводить к себе таких. Можно сказать охотилась на них. В «такие» ночи она запирала меня в гараже наедине с баскетбольным мячом и пакетом муки. Но всё равно, чёрт побери, иногда мне становилась нестерпимо интересна причина того лёгкого заливистого женского смеха, который доносился из её спальни до утра.
А у этой на макушке, действительно, торчали заячьи ушки. Я вспомнил, что сегодня у Боровских традиционная пятничная Playboy party. Видимо, она улизнула оттуда в поисках настоящих приключений.
Я не хотел опять сворачивать в сторону, поэтому пришлось подкатиться к ней.
- Зайкам опасно гулять по ночному лесу. Возвращайся к остальным животным, - посоветовал я.
- А ты кто такой серьёзный?
- Я не животное, - гордо обозначив свою позицию, я собрался двинуться дальше.
- Стой, я же знаю, кто ты. Я читала о тебе в детстве. Ты этот самый... ну как его... круглый...
- Шарообразный, - поправил я, раздражаясь.
- Точно, ты - Колобок! - она запрыгала от радости, как будто хорошая память могла каким-то образом решить её проблемы.
- Нет больше Колобка. Те времена в прошлом, - мрачно буркнул я.
Она понимающе закивала головой, имитируя вовлечённость во взрослые проблемы:
- Да, понимаю, кризис.
- Нет. Просто у меня теперь начинка. Не знаю как называться. Пирожок, наверное, или Пончик, - я вдруг сам всерьёз задумался над этим. - Может быть Самса или...
- А что за начинка? Сладкая? - зайка начинала бесить меня своими назойливыми вопросами.
Наверняка в её мечтательном воображении эта непринуждённая беседа с незнакомцем посреди элитного посёлка должна перерасти в непринуждённый секс с приятной наградой в виде новенького iPhone или колечка от Tiffany & Co, а если очень постарается, то и...
- Нет. Фарш, - откровенно признался я.
И хотя на самом деле ей было абсолютно плевать на мой фарш, она всё же спросила:
- Какой?
- Сложный... как жизнь. Часть лисы, часть медвежатины, две части волчьего, - я чуть помедлил, разглядывая её удивительные большие, как у доверчивого детёныша, серые глаза. - А теперь и с зайчатиной.
У людей на лице есть определённая точка, ударив в которую под нужным углом, можно одновременно сломать нос и выбить несколько зубов из верхней челюсти. Раньше я обожал туда бить. Я называл её «точка сборки». Мне казалось это оригинально.