Здесь не место для подробного описания событий. Вместо этого давайте продолжим наш обзор с высоты птичьего полета и посмотрим, что произошло дальше.
Крах французского государства в 1350-х годах потряс правящую элиту. На собрании Генеральных штатов в 1359 году различные фракции сумели преодолеть разногласия и договориться об общем подходе к спасению государства. Два следующих десятилетия французы вели систематические, хотя и не приносившие зримых результатов военные действия (избегая грандиозных сражений, которые ранее были для них катастрофическими). К 1380 году королевская армия подавила внутренние мятежи и прогнала англичан почти со всех французских территорий. Но этот успех оказался временным, потому что структурные силы, ввергавшие Францию в кризис, – обнищание масс, перепроизводство элит и слабость государства – еще не были должным образом устранены. Опять-таки установлено, что циклы коллективного насилия имеют тенденцию повторяться в дезинтеграционных фазах с периодичностью приблизительно раз в пятьдесят лет. Позднесредневековый кризис во Франции не был исключением.
Когда новое поколение вожаков пришло на смену тому, которое на собственном опыте испытало крах государства в 1350-х годах, оно повторило ошибки предков. Две аристократические фракции, бургундцы и орлеанисты, затеяли войну за столицу, по очереди убивая друг друга в ходе новой гражданской войны. Очередное кровавое городское восстание вспыхнуло в Париже в 1413 году, а в 1415 году в ситуацию вмешался английский король Генрих V. История повторилась: случилось сокрушительное поражение французской армии при Азенкуре, этакое повторение битвы при Креси. Удивительно, насколько точно второй крах французского государства следовал по траектории первого. Быть может, история все же не повторяется, но уж точно перекликается 3940.
Второй крах государства был тяжелее первого, и уцелевшим французским элитам потребовалось больше времени, чтобы взять себя в руки. Но они это сделали и снова изгнали англичан, а последний крупный город, Бордо, был отвоеван французами в 1453 году 41.
После окончания Столетней войны Франция наслаждалась вековой интеграционной фазой. Почему столетие до 1450 года было столь мрачным, а следующее – таким блестящим? Ответ заключается в том, что силы, подтолкнувшие Францию к внутренним войнам, прекратили свою деятельность около 1450 года. Об обнищании масс «позаботились» голод, эпидемии и внутренние войны, в результате которых население Франции сократилось вдвое. Теперь у крестьян было много земли, а нехватка рабочей силы более чем удвоила реальную заработную плату. Снижение арендной платы за землю и повышение заработной платы фактически остановили «насос богатства».
Что наиболее важно, многочисленные потери при Креси, Пуатье, Азенкуре и во множестве других, менее известных сражений унесли десятки тысяч жизней «лишней» знати. Добавим сюда массовые убийства в ходе фракционных распрей (как писал очевидец в дневнике за май 1418 года, улицы столицы были усеяны трупами побежденных, что валялись как свиньи в грязи), и нас тогда не удивит, что, при общем сокращении численности населения вдвое с 1300 по 1450 год, численность дворян за тот же период уменьшилась в четыре раза 42. Социальная пирамида перестала шататься и приобрела гораздо более устойчивую конфигурацию, с широким основанием и узкой вершиной. В отсутствие перепроизводства элит внутриэлитная конкуренция улеглась, конфликты утихли. При этом воспоминания о мрачных десятилетиях социального распада и внешнем давлении со стороны англичан породили в элитах новое чувство национального единства. В этом новом климате сотрудничества элит оказалось возможным реформировать государственные финансы и обеспечить Франции прочную финансовую основу для будущих поколений.
Основные внутренние причины нестабильности – обнищание масс и перепроизводство элит – были устранены. А что внешние факторы? Многие книги по истории изображают Столетнюю войну как династический конфликт между французскими и английскими монархами. Но это очень поверхностный взгляд на чрезвычайно сложную серию многосторонних конфликтов. Как писал знаменитый французский историк Фернан Бродель, лучше всего именовать этот период «столетием вражды»43. Государство в четырнадцатом и пятнадцатом веках разрушалось прежде всего под воздействием внутренних факторов, а англичане фактически представали шакалом, что грызет тушу мертвого льва (приношу извинения моим английским читателям). Поскольку средневековая Англия уступала Франции в численности населения и ресурсах (располагала менее чем третью французских), эти два королевства попросту находились в разных весовых категориях; ситуации предстояло измениться лишь через несколько столетий. Громкие победы при Креси, Пуатье и Азенкуре, которыми английские дети по праву гордятся, в конечном счете не принесли английской короне прочных успехов. На самом деле они помогли французам, избавили страну от перепроизводства элит и сформировали чувство национального единства, чрезвычайно значимое для согласия по поводу того, как обеспечить государству надежную финансовую основу.