- Теперь ты плюешь на ангельские табу?
- Благодаря Хранителям я понял, что ангельские правила для ангелов. Мы все равно станем изгоями. Нам непременно предложат пересадить крылья недавно падших, но… Ангелы совершенны, а нам больше не вознестись на тот пьедестал, с которого мы пали. Ты же принимаешь меня, как есть: и с перьями, и без них, и вообще без крыльев. Даже когда я выглядел словно демон, в твоих глазах не мелькала жалость. Твоя преданность неоспорима. Такая уж ты есть – моя храбрая, верная, прелестная дочь человеческая.
У меня нет слов, сердце вот-вот взорвется.
- Так значит, ты остаешься?! - Со мной?!
Он хочет потянуться ко мне, но морщится от боли, и я сама наклоняюсь к нему. Замерев на расстоянии поцелуя, я наслаждаюсь нашей близостью, жаром, разливающимся по телу, трепетом предвкушения.
Его теплые губы прижимаются к моим, а мои ладони скользят по его сильной груди, напряженному животу, спускаются на поясницу. Я стараюсь не задевать порезы, но он привлекает меня ближе и обнимает крепче. И с ним так хорошо, уютно и безопасно.
Вот бы этот момент длился вечно.
- Ааа, истинная любовь. – Ревун приземляется на борт и катер слегка покачивает. – Как бы меня не стошнило. Ястреб, тебя не мутит?!
- Я всегда был против этой затеи, - отвечает он, опускаясь рядом с товарищем. – Но послушал вас и, вуаля, вечные муки в аду.
- Как царапинки, босс? Заживают? – Ревун демонстрирует блестящие мышцы предплечья, с которого содрана кожа. – Может, сравним и поймем, у кого есть повод для гордости?!
Я не хочу поднимать эту тему, но надо:
- Что насчет ангелов?
- Они найдут Михаила, - отвечает Раффи, - отправятся домой и изберут его новым Посланником. В конце концов, им удастся заставить его занять пост. И пусть это все Михаилу претит, он станет хорошим лидером.
- А мы теперь в безопасности?
- Ангелы скорой уйдут, твои люди смогу начать восстанавливать мир.
- А Хранители?
- Решили остаться со мной. Предубеждений в отношении дочерей человеческих у них никогда не было, с чего, собственно, и начались злоключения этих ребят. Боюсь, люди с ними еще намаются.
- Кто виноват, что женщинам нравимся мы, а не земные мужчины?! – встает в позу Ревун.
- Да ладно? Думаешь, все предпочтут бывшего ангела местным парням?!
Ревун пожимает плечами.
- Мы, может, не так совершенны, как прежде, – говорит Раффи, - зато теперь чуть больше похожи на вас.
Я смериваю его неодобрительным взглядом, но, не выдержав, начинаю смеяться.
- Да-да, это я над тобой!
Раффи резко притягивает меня к себе, и мой смех растворяется в поцелуе. Я таю, прижимаясь к его напряженному телу, ничего не могу с этим поделать – и не думаю, что хочу.
Мой мир сужается до Раффи и наших губ, узнающих друг друга.
ЭПИЛОГ
Я иду по кварталу, в котором мы раньше жили. Передо мной вырастает здание с трещиной во всю стену, на его стене знакомое мне граффити – ангел, рядом с которым слова: «Кто устережет от сторожей?».
К каждой двери прибито перо, измазанное алой красной. Должно быть, одна из банд отвоевала целый район, когда мы покинули дом. Но, думаю, здесь до сих пор – в подвалах и на чердаках – прячутся мирные люди.
Мой дом стал южной границей полуострова – все, что дальше, сгорело в процессе кровавой охоты. Здания закоптились, но, по крайней мере, стоят.
Мою сестру несет на руках саранча. Она кричит всем, кто может ее услышать, что ангелы улетают и можно покинуть укрытия. Ее швы затянулись, и мимика стала свободней. От шрамов, увы, никуда не деться, но тело останется полностью - и даже больше, чем полностью – функциональным.
Пейдж набрала несколько килограммов: от бульонов она перешла к твердой пище. И все благодаря Лейле – она решила помочь в надежде на то, что Раффи замолвит о ней словечко будущему Посланнику. Что бы она ни сделала, результат превзошел ожидания. Пейдж обожает сырое мясо и не переносит овощи, но претензий к происхождению продуктов теперь не предъявляет.
Мама идет позади, гремя по асфальту тележкой, полной пустых бутылок, старых газет, одеял, флаеров и упаковок тухлых яиц. Людей, которые к нам подходят, интересуют как раз они, и только потом листовки. По мнению близнецов, когда в нас появится больше человеческого, нежели крысино-апокалиптического, приоритеты выживших изменятся.
А мама убеждена, что адские твари и демоны скоро придут к власти. В последние дни за ней по пятам следует горстка людей, которые в это верят. Они тоже толкают тележки, забитые аналогичным хламом. Им невдомек, зачем моя мать повсюду таскается с мусором, но мало ли что – яйца-то нам пригодились.