Цюрихская клиника была оборудована по последнему слову техники, и во время своего пребывания там Джина часто задумывалась, каким образом все это будет оплачиваться. У нее было большое наследство, доставшееся от матери, но Дункан категорически отказывался прикасаться к нему и требовал, чтобы она хранила деньги на отдельном счете. Он предпочитал жить скромно на то, что они зарабатывали, но на лечение средств не жалел.
– Я бы заплатил любую сумму, чтобы ты стала такой, как прежде.
Тогда-то Джина поняла, насколько Дункана ужаснула перспектива потерять ее. В некотором смысле этот несчастный случай напугал его гораздо больше, чем ее саму.
Однажды она попросила его описать тот злополучный день: они пробыли в Берлине почти неделю, когда Джина решила отправиться на раннюю прогулку по городу. Дункан присоединился бы к ней, но в то утро на него снизошло музыкальное вдохновение, и он хотел перенести мелодию на бумагу. Пока Дункан работал, утро сменилось полуднем, а Джина так и не вернулась. Он уже начал нервничать, когда в его комнате зазвонил телефон. Это был администратор отеля с сообщением из местной больницы о том, что с Джиной произошел несчастный случай.
Дункан помчался по указанному ему адресу: в больницу Шарите на Луизенштрассе. Лечащий врач Джины рассказал ему о случившемся: оказалось, ее нашли на строительной площадке на Потсдамской площади. Похоже, она пошла осматривать одну из закрытых секций, по пути поскользнулась и ударилась головой о кусок трубы. Туристы обнаружили ее без сознания и вызвали «Скорую помощь». В кармане у Джины оказался ключ от отеля с номером комнаты, благодаря которому ее опознали и связались с Дунканом. Тогда прогнозы были неопределенными, врачи не знали, в каком состоянии она будет, когда очнется.
– Я думал, что потерял тебя, – рассказывал Дункан. – В ту ночь в больнице я словно прожил жизнь без тебя, словно тебя не стало.
В моменты, когда Джина ловила на себе его взгляд, она понимала, что это правда – он, казалось, не верил, что она реальна, словно она могла исчезнуть в любую секунду.
– Я все еще здесь, – поддразнивала она его, ободряюще улыбаясь, при этом тщательно скрывая собственные мысли: конечно, физически она была тут, но какую часть себя она потеряла?
Она просила Дункана напомнить обо всех крупных событиях последнего года, однако он утверждал, что ее жизнь практически не изменилась. Она продолжала танцевать с той же экспериментальной труппой, а Дункан продолжал играть на пианино, аккомпанируя номерам. Они творили вместе: Дункан сочинял музыку, а Джина ставила под нее танцы. Единственное, что изменилось, – Дункан получил свой первый значительный заказ, который позволил им совершить это путешествие – их запоздалый медовый месяц. Они поженились больше года назад и стали первыми в кругу своих молодых друзей, кто сделал это. Но до сих пор не смогли найти ни времени, ни средств для такого беззаботного путешествия. Наконец все удалось, и теперь они находились здесь.
Их поездка, по словам Дункана, должна была занять все лето: начаться в Берлине, затем продолжиться на западе Европы. Они планировали отправиться либо в Мюнхен, либо в Вену, но передумали в тот день, когда Джину выписали из клиники Цюриха. Они сидели в кафе, и она заметила газету «Интернэшнл Геральд Трибьюн», оставленную на столе. Америка готовилась к осенним выборам: Клинтон против Доула. В России тоже проходили первые президентские выборы, и Борис Ельцин боролся за сохранение власти. Той же весной боснийские военные преступники предстали перед судом ООН; в результате взрыва, устроенного ИРА[1] в Манчестере, пострадали двести человек, а в Америке был задержан и осужден террорист, прозванный Унабомбер, которым оказался некто по имени Тед Качинский[2]. Пока Джина читала, ее сердце бешено колотилось от осознания, что она столько всего пропустила, что ничего не знала об огромном количестве происходящих в мире событий. Вскоре после этого они договорились остановиться на озере Валензе – в месте, где никто чужой не мог слишком внезапно пробудить ее воспоминания, не считая хозяйки, которая приходила, чтобы поставить свежие нарциссы в их комнату. В месте, где было легко забыть об огромном сложном мире, а значит, и о том, что забыла она.
Теперь, в четвертый и последний день здесь, они с Дунканом планировали взять напрокат машину хозяйки, дабы посетить хребет Курфирстен и дойти до Паксмаля – знаменитого памятника мира.
2
Американский математик, социальный критик, террорист, известный своей кампанией по рассылке бомб почтой.