— Клеветник!
— Бей их! — выкрикнул кто-то.
Ненависть к преступникам, видно, была, что бомба замедленного действия, и вот теперь она взорвалась. Словом, артобстрел был что надо, и следует признать, основной удар достался мне с Салимджаном-ака: ведь мы должны были защитить преступников от самосуда. Не знаю, чем бы кончилось дело, не подоспей дружинники.
Мы кое-как доставили Аббасова и Могильщика в отделение, уложили на диван. Вот Адыл-баттал открыл мутные глаза.
— Пить…
Салимджан-ака подал ему стакан воды. Аббасов принял его дрожащими руками, облизнулся, но в этот момент взгляд его стал более осознанным — отшвырнул стакан, метя в полковника.
— Нет! Я еще не мертв, я не умру! — закричал он, из последних сил порываясь встать. Зубы его стучали, глаза округлились, изо рта показалась пена, с лица градом лил пот. Он привстал, опершись на руку, и выкрикнул опять, задыхаясь:
— Что-то сердце… Нет, я не умру!
— Да, еще будете жить, — хладнокровно вставил Салимджан-ака. — Перед судом ведь отвечать за все надо.
— Преступление бессмертно!
— Успокойтесь.
— Милиции никогда не дождаться покоя!
— Выпейте водички.
— Салим! Я тебя задушу собственными руками! — крикнул Адыл-негодяп, бросаясь на полковника с протянутыми руками, но тут же сник, упал ничком на диван и сполз на пол. Адыл Аббасов был мертв. Уложив тело на диван, мы вызвали врача-экеперта…
Жены отказались забрать останки Адыла-хитреца, поэтому на четвертый день его похоронили на средства милиции. Самад-ака Кадыров предложил прибить на столбе у его могилы дощечку со следующей надписью:
«ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕН АДЫЛ АББАСОВ — ОЛИЦЕТВОРЕНИЕ ВОРОВСТВА, ВЗЯТОЧНИЧЕСТВА, РВАЧЕСТВА, ЖАДНОСТИ, СТЯЖАТЕЛЬСТВА, ВЫСОКОМЕРИЯ, ЭГОИЗМА. ГОД РОЖДЕНИЯ НЕ ИЗВЕСТЕН. СКОНЧАЛСЯ 14 ИЮЛЯ НА РАССВЕТЕ».
В тот день город вздохнул глубоко и свободно, точно и в самом деле избавился от гнета сказочного чудовища — Дива. И казалось, птицы защебетали веселее, солнечные лучи стали теплее, цветы еще краше и душистее. Детишки приналегли на мороженое, а мужчины исподтишка («Как бы не засекли милиционеры или дружинники!») пропустили рюмочку-другую.
Преступность в лице Адыла-баттала была зарыта в сырую землю. Горожане, хоть и неофициально, устроили себе праздник. «Прощай, баттал!» — не печалясь, как вы понимаете, воскликнул ваш покорный слуга, то есть я, Хашимджан, и тоже присоединился к веселью.
Город мой цветущий
Таким образом, дорогие мои друзья, вот и заканчиваю я свой рассказ, где всего было понемножку: и правды, и вымысла, и грусти, и радости. Вы, дорогие читатели, надеюсь, сами поймете, догадаетесь, что и в последней главе ваш Хашимджан опять забегает вперед. Но так будет, обязательно будет. Знаю, знаю, порядком надоел вам, но если признаться откровенно, сам тоже устал. Я мог бы, конечно, на этом поставить точку и распрощаться с вами, но вижу, все-таки надо еще подвести кое-какие итоги.
После того как в нашем городе блюстителем порядка стал народ, мы, милиционеры, поневоле превратились в настоящих бездельников: то играем в шашки, то в «слова», а однажды составили футбольную команду и сыграли со старшеклассниками одной школы. Матч проиграли со счетом восемнадцать — ноль. Попробовали организовать художественную самодеятельность и выступать с концертами, но Сурата-ака назначили редактором районной газеты, и поэтому из нашей новой затеи тоже ничего не вышло.
Майор товарищ Халиков перевелся в отделение милиции Багишамала.
Самада-ака проводили на пенсию. Прощание было очень трогательным.
Вот в такой период, когда работники нашего отделения разбредались кто куда, Салимджана-ака и председателя исполкома товарища Умарова неожиданно вызвали в Ташкент в Министерство. Право слово, я с опаской ждал возвращения наставника, мало ли что?.. Но Салимджан-ака вернулся довольный, сияющий.
— Хашим, сынок! — воскликнул он, обняв меня.
— Значит, опять поздравлять? — спросил я осторожно.
— Не меня надо поздравлять, а я должен поздравить! Тебя, всех наших товарищей.
— Благодарю, товарищ полковник, от имени всех коллег-тунеядцев! — воскликнул я, стукнув каблуками и отдавая честь.
Итак, вот с чем поздравлял меня Салимджан-ака. Состоялась официальная церемония передачи функций отделения милиции в руки представителей народных дружин. В торжестве участвовали сотрудники Министерства, областного управления. Сурат-ака на общественных началах назначался руководителем районной добровольной милиции. ОБХСС возглавил наш славный пенсионер Мамаразык-ака. Начальником угрозыска стала, по предложению женщин района, Мархамат Касымова, недавно вышедшая на пенсию, а до этого тридцать восемь лет проработавшая судьей, энергичная женщина. Район наш объявили опытно-показательным. Представитель Министерства закончил свое выступление словами: «Товарищи, теперь дело за вами, держитесь! На вас смотрит вся страна!» При этом вся масса народа, собравшаяся на главной площади города, крикнула как один: