«Максим» из 2-й роты! Командир взвода сам с вечера на бровке оврага огневую выбирал!.. Перед рассветом, в 7.00, наша атака… Проспал! Контратакуют они или просто нас опередили?» — растерянно оглядывался Кочергин.
…Атаку предполагалось начать внезапно, без обычной артподготовки. 2-му стрелковому батальону предстояло развить успех 1-го и 3-го, или, если сопротивление гитлеровцев будет особенно упорным, поддержать огнем атаковавшие батальоны. Танки использовались в тесном взаимодействии с пехотой. Они повзводно следовали в ее боевых порядках и выборочно подавляли пушечно-пулеметным огнем сопротивление противника. Командирам машин предписывалось точно придерживаться маршрутов продвижения к цели. Проходы в полосах наступления батальонов с темнотой под наблюдением Кочергина были тщательно проверены саперами и разминированы. Вроде бы все было предусмотрено со скрупулезным учетом накопленного опыта лесных боев, но непредвиденное все-таки случилось. Казалось, что на атакуемом участке укреплений огонь своих огневых средств гитлеровцы сосредоточили только на одном — 3-м — батальоне, как только его цепи пошли в атаку. Сокрушаемый огненным штормом, жутко трещал и гудел лес. Ломались и разлетались в щепы стволы деревьев, рушились вниз тяжелые ветви, и солдаты, осыпаемые охапками древесного крошева, прочно залегли под визжащими и воющими настильными огненными трассами. В трепетном свете ракет метались тени командиров, снова и снова прилагавших отчаянные усилия поднять солдат к броску вперед. 1-й батальон, начав успешное продвижение, не почувствовал соседа справа и непроизвольно расширил полосу наступления. Внезапно и этот батальон оказался под жестоким перекрестным огнем. Колючие соцветья залпов виднелись не только впереди, там, куда, поднимаясь и падая, снова поднимаясь, мучительно медленно, как казалось командирам, продвигались солдаты, мало-помалу тесня противника, но и сбоку, с правого фланга, где должны были атаковать свои. Тогда перестали понимать, что происходит, и комбат-1 и комбат-2, ждавшие условного сигнала к активным действиям, время для подачи которого прошло. И тут активные действия против наших предпринял противник. В неприметно редеющем сумраке ночи только по обилию цветных трасс можно было угадать, где враг, смутно судить о его действиях и намерениях. Заросшие высоким кустарником овраги еще заполняла непроглядная ночная темень, сопротивлявшаяся свету ракет и внушавшая людям необоримый страх. В чудовищном хаосе звуков, казалось, повсюду ревели моторы то ли наших танков, то ли штурмовых орудий гитлеровцев. То ближе, то дальше чащобы обагрялись сполохами ревущего пламени гигантских костров. Иногда костры эти вдруг выбрасывали далеко вверх спирально вихрящиеся смерчи пронизанного рыжим пламенем аспидного дыма, и гулкий грохот, перекатываясь эхом, сотрясал лес.
Мысль отчаянно билась в поисках решения. Что предпринять? По опушке леса быстро приближались, тяжело ворочая корпусами и ведя беглый огонь, два штурмовых орудия. За ними показалось третье и еще одно. Яркая трасса самоходки уперлась в соседнюю автомашину. Она вспыхнула, затрещали ящики с патронами. Нашарив на полу шлем и полунатянув его, лейтенант вывалился из кабины. Следуя за орудиями, падая в снег, снова поднимаясь и рассыпая искорки огня, мелькали зеленовато-серые силуэты гренадеров. Треск их автоматов перешибали залпы штурмовых орудий.
«Немцы от живота на бегу бьют. А мой автомат в кузове полуторки! Даже по нужде надо с собой брать, чтоб тебя!» — ругнулся лейтенант, рывком перекидываясь в кузов через закрытый задний борт.
Откидная полость упала, и со света ничего не было видно. Спотыкаясь о патронные ящики, канистры, сваленные в кучу противогазы, которые солдатам надоело таскать, он пробирался в передний угол, где с вечера, пытаясь устроиться на груде пустых мешков, прислонил к борту свой автомат. Дырки от пуль в брезентовом верхе полуторки на глазах вязались в замысловатые узоры. От бортов внутрь летели щепки.
«Вроде расстрела под брезентом, как в фильме «Броненосец Потемкин»! — падая животом вниз, подумал Кочергин. — Нет, не зацепило! — шарил он по сторонам руками. — Где ж автомат? Ав-то-мат!!»
И вдруг нащупал диск магазина ППШ. Откинув полость, он хотел спрыгнуть вниз, но, выбрав позицию напротив, уже с места вела огонь самоходка. А мимо бежали немцы, бежали в каких-нибудь десяти метрах! Присев, он из-под полости в упор дал очередь и, видя, как двое гренадеров повалились в снег, снова полоснул по бегущим из автомата. Пронзительно завопил раненый. Увлеченные преследованием, гренадеры не замечали, откуда ведется огонь.