— В танковый? — растерянно переспросил Кочергин, снимая и протирая очки. — Да я танки лишь в кино видел, товарищ майор, и еще на парадах, но издали.
— Ну довольно, некогда мне увещеваниями заниматься! — взорвался майор. — Соглашайся, а то враз в резерв фронта отправлю!
Отправка в резерв не сулила Кочергину ничего хорошего. Уж лучше…
— Тут вот пером — топором, — собрал его мысли напористый майор. — В характеристике подчеркнута склонность к штабной работе… В штаб и идете. Почему не решаетесь?
«А ведь не откажешься! — подумал Кочергин. — Уж кому-кому, а мне в резервных частях житье известно. К тому же как узнают, что архитектор, сразу раскрашивать и рисовать засадят, до победы. И отправка отсюда в тыл — беда. Равносильная недоверию!» Так он стал танкистом.
Слегка посветлело, когда, догнав на санитарном автофургоне основные силы теперь своего танкового полка, стоявшие еще на ферме, Кочергин доложил командиру полка о прибытии. Скользнув глазами по его черным петлицам, предусмотрительно лишенным «пушек», подполковник Бережное крепко пожал руку лейтенанту и предложил немедленно явиться к начальнику штаба подполковнику Ванченко для дальнейшего прохождения службы. Здесь, в штабе, Кочергин впервые и познакомился с Мотаевым.
И вот они снова встретились…
— Ну добро! — взял капитан его за локоть. — Пойдем глянем, как у Басова дела идут.
Они подошли к техникам. Заменив разбитые траки гусеницы, те кончали ее натяжку. Мотаев, как показалось Кочергину, недовольно поморщился.
— Нашли дело! — бросил он работающим. — Траки экипажи и без вас заменят. До рассвета поспешите устранить все повреждения машин!
— Подними-ка теперь экипаж! — присвистнул один из техников, вытирая руки концами. — А мы на этой, товарищ капитан, «маску» меняли. Так заодно. Делов-то!..
— Разговорчики! — повысил голос Мотаев. — Будет команда на выход, спрошу за каждую машину. И учтите: немцы в сумерках не бомбили, значит, с рассветом будут. Скоро машины разведу!
— Пойдем-ка перекусим! — заставил их обернуться помпотех Басов. — Обоим, я смотрю, подкрепиться не грех! — невзирая на молчание Мотаева, продолжал он тише, но настойчиво и одновременно вкрадчиво. — Трофейным коньячком угощу. Пойдем, ну!
Все трое молча направились к автофургону Басова. Ветерок сник, заметно похолодало. В натопленном «студебеккере» хозяин угостил американским беконом — «вторым фронтом», как его все называли, показавшимся невероятно вкусным, и крепким до черноты, горячим чаем, в который щедро добавлялся французский коньяк. Кочергина тут же начал бороть сон. Устроившись на верхней откидной койке, он задремал с мыслью попросить капитана Мотаева взять его с собой в танк.
«Спрошу-ка сейчас», — уже тускло подумал Кочергин, плохо различая плывущие лица сквозь слипавшиеся веки.
Действительность ворвалась в сознание властно и отчетливо-резко. Сна как не бывало.
Налет!
Фургон бросало из стороны в сторону. Круто разворачиваясь, водитель лавировал меж развалин вверх и вниз по склону, через груды мусора, какие-то обломки. Кочергин поторопился выскочить из машины, больно ударившись о косяк двери. Заметил: танки исчезли.
«Нет, врасплох не застали!» — мелькнуло в его сознании. Рядом оказалась щель, и он мгновенно в ней скрылся. Когда все стихло, осмотревшись, вылез и, ощупывая лицо и потирая тупо ноющий бок, зашагал к центру поселка. Грязно-сизый дым, смешанный с пылью, медленно оседал над воронками. Из укрытий в складках местности, покачивая удилищами антенн, отовсюду медленно выползали танки.
«Что-то много их, не один наш полк, верно!» — удивился лейтенант.
— Ишь как тебя разрисовали! — больно отдался в ушах неожиданный возглас Мотаева. — Оставляй его без надзора!
В тоне капитана слышались веселые нотки. Рядом быстрыми, мелкими шагами шла, как представил ее Мотаев, лечпом [3] полка Софья Григорьевна. Пожилая, по представлениям Кочергина, и несколько грузная, самоуверенная женщина, она была в тщательно подогнанной по фигуре светло-серой шинели с темно-зелеными петлицами без знаков различия, в хромовых дамских сапожках на высоких каблучках, не очень-то соответствующих обстановке.
— Посмотрел бы на себя в зеркальце! — рассмеялся капитан. — Есть оно у вас, Софья Григорьевна? Хорош!
На вот, оботри кровь-то, — протянул он Кочергину чистый, заглаженный вчетверо носовой платок.
— Бросьте, это спиртом надо! — отстраняя руку Мотаева, вмешалась она. — Есть после бомбежки в ротах потери, раненые?.. Что доложить Кузьминскому? — добавила требовательно, безуспешно убирая под пилотку тяжелые иссиня-черные волосы.