Нарисовав лицо, нужно дорисовать одежду:
Шляпа его была самым главным богатством, на ней насчитывается около тысячи драгоценных камней, которые он самолично вживлял в ткань. Она была зачарована у какого-то шарлатана-колдуна, дабы оберегать и приносить удачу, и, действительно, пока шляпа была со своим хозяином, с ним ничего никогда не случалось плохого, но и хорошего было мало ("Энергии не хватило", - усмехался д'Эрмион). Возможно, в ней и было еще что-то особенное, одно ясно точно: потеря такого "артефакта" привела бы нашего героя к немыслимому краху.
Пытливый ум нашего читателя может задать вопрос: "Раз это такой, можно сказать, богатый и к тому же известный господин, то при нем должно быть хоть какое-то средство самозащиты". Незамедлительно отвечаем: ранее всегда при нем были шпага и пистолет (попадать белке в глаз с расстояния десяти шагов и закалывать вооруженного и опасного пациента клиники Его Королевского Величества для душевнобольных должны были уметь в эти времена все без исключения), однако отсутствие начального капитала потребовало серьезного решения - продать! Теперь же, когда хоть какие-то, но деньги, у него появились, было бы накладным приобретение оружия, ибо требовалось слишком много бумажек, которые в свою очередь потребовали бы слишком много денег.
IV
То был один из по-настоящему летних деньков. Вчера прошел ливень, так что лужи все еще стояли в выбоинах на дорогах. Было еще много меньше полудня, но солнце уже припекало. Просыпающийся город пока дышал свободно, ибо пыль, осевшая за ночь на многочисленных дорогах, только собиралась подняться вновь, дабы кашлем и чиханием сообщить миру, что в городе кипит жизнь.
И вот он, в черных остроносых сапогах, блестящих штанах, отливающих серебряным блеском, в белой, аккуратно выглаженной рубашке и в серо-зеленой жилетке поверх, на которой вышит фамильный герб (змей, обвивающий переломленное копье), в зеленом с бардовой подбивкой плаще, уверенно шагает к своей цели. Мчит на всех парах, сбивает прохожих с ног, останавливается, раскланивается, приносит извинения и продолжает свой путь, ежеминутно поглядывая на золотые (позолоченные?) часы на запястье.
Он летел, распихивая все на своем пути, "влетал" в лужи, обрызгивая стоящи рядом, и слышал недовольные возгласы в свою сторону. Он все слышал, но не слушал: в голове его была лишь одна мысль: наполнение своих карманов золотом.
Однако он внезапно сбавил шаг и остановился. В этот момент проходящая мимо пара молодых людей, глядя на него, покрутили у виска пальцем. Жалобный плач скрипки достигал его слуха. Д'Эрмион, недолго размышляя, двинулся на звук. Он привел нашего героя к небольшому бревенчатому домику, каких в городе были тысячи. Из распахнутого окна струились рыдания музыкального инструмента. Он заглянул: комната была пуста, как ему показалось, ибо видел он только дверь, ведущую неизвестно куда. Срывающийся со струн, вырывающий душу реквием по несбыточной, древней мечте, утерянной в далекой башне на затерянном в синем море острове, пронзал сердце, разрывал душу на тысячи клочков, предвещая что-то недоброе... Внезапно игра оборвалась, что-то с грохотом упало на пол и разбилось... - д'Эрмион сбежал, заметив, что дверь приоткрылась и из щели показалось чье-то бледное лицо...
Мгновенно выбросив все увиденное из головы, совершенно не придавая этому значения, он продолжил свой путь, ибо время, как и Их Величество, не любит ждать...
V
Около получаса беготни с пяти-десяти секундными передышками, около пятидесяти раз назван сумасшедшим, десять раз проклят. Наслушавшийся всяческих сквернословий, он стоит перед массивными дубовыми вратами королевского замка, окруженного, согласно всем традициям, рвом с крокодилами. Это грозное строение, расположившееся на маленьком островке суши, соединенном с остальной частью города лишь относительно небольшим каменным мостом, являло собой вид уродливости и древности в одном флаконе. Назначение рва при отсутствии подъемного моста оставалось загадкой. Судя по башенкам, в которых должен был находиться подъемный механизм, таковой мост планировался, но после того, как вырыли ров, что-то пошло не так. Так или иначе, но замок представлял собой громадную пятиуровневую коробку с многочисленными окошками. Выше же этот жуткий гигант продолжали башенки. Огромный шпиль на самой высокой башне сверкал в лучах медленно подымающегося солнечного диска. (Всего башен в замке было пять, у каждой было свое название. Эта башня была названа Башней Удачи: есть поверье, что если сбросить с нее монету в ров и если эта монета убьет крокодила, то бросившего всегда будет сопровождать удача. А еще, все упавшие с нее никогда не были съедены крокодилами. Почему? Читатель, наверное, в силах сам ответить на этот вопрос).
Пред самыми воротами расположились двое, судя по всему, стражников: с правой стороны - побольше, с левой - поменьше. Тот, что побольше, сладко дремал, развалившись на маленькой табуретке, поменьше - стоял во весь рост, время от времени почесывая острием своего орудия труда, а именно копья, затылок, и подозрительно поглядывал на переступающего с ноги на ногу Маркуса, одновременно с этим прищуривающего то один, то другой глаз.
- Достопочтенные господа! - д'Эрмион, слегка наклоняясь, сделал шаг навстречу меньшему, который тут же схватился обеими руками за копье.
- Ты хто такой?! - меньший тупо уставился на нарушителя порядка, тыча в него копьем. - Назовись!
Первая мысль, посетившая достаточно светлую голову Маркуса была: "Господи, храни идиотов", - в слух же он произнес:
- Я - Маркус д'Эрмион, однако, я уверен, что это вам ничего не говорит. Прибыл по приказу Его Величества, Короля нашей Священной Империи Девайль, мудрого Геральда III Синезубого, - последние четыре слова он выговаривал с явным отвращением в голосе, - дабы, во-первых, засвидетельствовать Ему свое почтение, и, во-вторых...
- Стой-стой! Не продолжай! Сейчас голова от всего этого распухнет, - меньший перебил набиравшую обороты речь д'Эрмиона и поправил сползший на глаза шлем. - Хей! Хенки! Открывай ворота! - он повернулся в сторону спящего стража и тыкнул его копьем.
- А?! Что?! Где?! - Хенки явно не ожидал такого пробуждения, особенно, если глаза закрыты сползшим шлемом, - Тьфу ты! Железка! - он сбросил вызывающий дискомфорт "головной убор" в воду.
Буркнув что-то вроде "можно было и аккуратнее", Хенки подошел к воротам, пару раз погладил их, потер ладони, покачал головой и что есть мочи пнул всю эту конструкцию ногой - со скрипом ворота отворились - путь был свободен.
- Чудо воротостроения! - Хенки повернулся к ошарашенному д'Эрмиону лицом и расплылся в улыбке, однако тут же лицо его сделалось серьезным, и он спешно прошел к своей табуретке и снова вернулся к прерванному сну.
Герой наш незамедлительно двинулся вперед, через образовавшийся проход, не оборачиваясь на хихикающего стражника. "Да уж, я много видел, но не такое: неприступные врата, выдержавшие около десятка осад, но отворяются от легкого, человеческого удара! Махина, выдерживающая мощь таранов! Воистину чудо..." - д'Эрмион медленно прошел внутрь, ворота с грохотом затворились за ним...