Дальше он отправился в свой офис, по пути поглумился над Ифтелем, которого мистер Шаурбах успел оштрафовать с утра за "праздное шатание и бессмысленную трату времени". Затем мистер МакДил провел очередной плодотворный день, по результатам которого всего одна буква "о" была заменена на целых две буквы "а" и все это было представлено в виде гениальной модернизации и невероятного прорыва. В общем, все шло так, как и было задумано.
В конечном итоге, Генрих вернулся домой, следуя неизвестно когда сложившейся традиции, взглянул на золотой номерок "23" и закрыл за собой дверь квартиры, тем самым провозгласив конец дня. Дома его ожидали плотный ужин из голографической курицы и любимая супруга Лили. Можно опустить все следующие подробности, во-первых, лезть в чужую личную жизнь, даже если и несуществующую, неприлично, а во-вторых, все эти подробности абсолютно не несут никакого значения.
К полуночи, следуя всеобщему предписанию, Лили уже мирно дремала, уткнувшись носом в плечо Генриха, а вот самому мистеру МакДилу что-то не спалось. Только он закрывал глаза, как луна выходила из-а туч и ее противный салатово-желтый свет падал ему на лицо. Он отворачивался и снова зажмуривался, а часы, как будто бы назло, начинали тикать непереносимо громко. Но тем не менее, мистер МакДил продолжал упорные попытки уснуть, чтобы ни в коем случае не напугать жену, ведь, судя по всем "симптомам", у него разыгралась бессонница.
В час ночи мистер МакДил, глазами считавший звезды за окном, увидел, как два черных облачка медленно вплыли сквозь стекло к нему в комнату.
Генрих притаился. Даже задержал дыхание.
Тучки подплыли ближе. Одна зависла над головой мистера МакДила, другая -- над головой его супруги. Облачко Генриха, столкнувшись с его взглядом, издало странный звук "пшш" и развеялось, а из другого облачка к голове миссис МакДил спустилась тоненькая серебряная лесочка, после чего тучка стала то сжиматься, то разжиматься, как будто была каким-то необычным насосом.
Мистер МакДил не знал, что происходит, но завороженно смотрел, не издавая ни звука. А "насос" все работал. Облачко раздувалось от напряжения, казалось, что оно вот-вот покраснеет и лопнет, затем с облегчением сжималось - наверное, таки смогло протолкнуть воздух или что-то иное сквозь забившийся клапан. Затем делало новое усилие.
Это действо продолжалось несколько минут. Затем тучка остановилась, будто бы переводя дыхание после утомительной работы, и, сверкнув быстро сматывающейся и исчезающей леской, развеялась, как и первая.
Мистер МакДил долго смотрел в потолок, где только что зависало это неожиданное облачко, и все пытался уснуть. Так он и пролежал, не смыкая глаз, до самого утра...
XIX
Что есть сон? Не само состояние, а именно те картины, которые мы можем видеть? Кто-то скажет, что это всего лишь побочный эффект, который дает наш мозг, когда сортирует и систематизирует полученную за день информацию. Скажет и будет прав. Однако у жителей Серебряного Города такого органа как мозг на самом деле не было (у них вообще много чего не было), однако сны были. И мистер МакДил мог бы принять ночные происшествия и свою бессонницу всего лишь за сон, если бы только у него под утро не кружилась и не болела голова, а отяжелевшие веки не норовили бы слипнуться.
За завтраком, постоянно зевая в промежутках между глотками кофе, Генрих все время пытался спрятать свое помятое, невыспавшееся лицо от сидящей напротив Лили.
- Что это с тобой? - спросила она, пригубив чай и стараясь заглянуть в глаза супруга.
- Ничего... Устал немного...
- Может, нужно обратиться к врачу? - ласково спросила она.
Мистер МакДил испугался, стал еще более прозрачным и уронил чашку с кофе на пол. Она разбилась, но, благо, была почти пуста.
- Не надо врача... - пытаясь скрыть страх, сказал он и прибавил, - я уберу.
Генрих поднялся из-за стола, взял стоявший за холодильником веник и дрожащими руками смел осколки, затем подтащил ногой расстеленную возле мойки тряпочку и небрежно собрал вылившиеся капли.
Лили взглянула на часы. Было уже девять нуль-нуль.
- А ты не опоздаешь сегодня? - спросила она.
- Нет, - ответил он, промывая под водой тряпочку. - Сегодня вторник -- мы не работаем.
- Сегодня понедельник, - поправила его жена.
- Как же? - удивился Генрих. - Понедельник был вчера.
Она на минутку задумалась, пытаясь вспомнить вчерашний день, но не могла припомнить ничего, кроме того, что вчера было воскресенье.
- Все же ты путаешь, - как ни в чем не бывало продолжала она, - вчера было воскресенье.
- Ладно... - выдавил из себя мистер МакДил, развернулся, вышел в прихожую, натянул пальто, нацепил шляпу и, сунув ноги в туфли, ушел, не сказав ни слова больше.
На работу мистер МакДил опоздал, об этом его дополнительно оповестил Ифтель.
- О! Генрих! Ты чего это сегодня? - весело и удивленно встретил его Джон, выходя из лифта. - Я Шаурбаху сказал, что ты заболел...
Мистеру МакДилу внезапно пришло в голову схватить Ифтеля за рукав, отвести в сторону и обо всем расспросить, что он и сделал.
- Что-то ты не в себе... - подметил Ифтель.
- Все нормально, - Генрих оббежал взглядом весь видимый первый этаж, чтобы удостовериться, что на него никто больше не обращает внимания, особенно вездесущие наблюдатели. - Скажи лучше, какой сегодня день недели?
- Нет, правда, что-то с тобой не то, - усмехнулся Ифтель. - Конечно же понедельник!
- Как?! - едва сдерживаясь, чтоб его не услышали, выпалил мистер МакДил. - Он же был вчера! Мы с тобой вчера играли в гольф на двенадцатом, а сегодня -- вторник. Техотдел не работает. Ведь так?
- Да откуда ты такое взял? Я только сегодня хотел предложить тебе партейку, а раньше мы никогда не играли. Сегодня понедельник. И это точно! У меня календарь не врет. А тебе бы к врачу обратиться, - Ифтель выдрал свой рукав у вцепившегося в него мистера МакДила и, хмыкнув, развернулся и ушел к выходу.
"Что за дела... - подумал мистер МакДил. - Не могло же мне это присниться... Или могло?.."
Генрих поймал на себе тяжелый взгляд наблюдателя. Стараясь не обращать внимания на мрачного стража правопорядка, мистер МакДил, несколько дрожа от страха, что его уже могли начать подозревать, направился к лифту. Он переступил щель между кабиной и помещением первого этажа и, когда металлические двери плавно закрылись, скрывая его от взора наблюдателя, мистер МакДил успокоился.
У себя в техотделе Генрих застал почти полное отсутствие всякого присутствия сотрудников. Почти тридцать рабочих мест этих клинических бездельников пустовали. Почти... Один лишь Мергли в самом дальнем углу то что-то чертил, то всматривался в монитор, то долбил по пульту управления, то еще что-то вытворял, а вокруг не было никого. Мистер МакДил осторожно подошел к нему, заглянул сбоку и спросил тихо:
- И что это?
Мергли встрепенулся, краем глаза посмотрел на незаметно подошедшего, пока он находился мыслями где-то в высших слоях атмосферы, начальника и ответил так же тихо, что бы не спугнуть правившую здесь тишину:
- Список имен в колечко замкнуть хочу... Так удобнее...
- Это хорошо... - продолжал почти шепотом мистер МакДил. - Только вечером разомкни, чтобы на следующий день было чем заняться.
- А где все остальные? - минуту погодя, спросил мистер МакДил.
- Приходили мистер Шаурбах и господин Франий, - отвечал Мергли. - Господин Франий спросил, кто не занят, а потом вызвал наблюдателей. Они всех забрали, а меня оставили... Мистер Шаурбах сказал, что на Радужной установили полсотни новых терминалов и их нужно настроить.
- Ясно... - тяжело вздохнул Генрих, а потом прибавил. - А какой сегодня день?
Мергли удивленно посмотрел на начальника в ожидании какого-нибудь подвоха, но ответил: