— Видишь, — сказал он, — готовлю маски.
Тут же вскочив, он развернул чулки телесного цвета.
— У сеструхи взял. Выбрал самые плотные.
Он поднес чулки к носу и, слегка запрокинув голову, закатил глаза, словно вдыхая невыносимой нежности аромат.
— Понюхай-ка. Моя сестра не кто-нибудь. Все ее вещи благоухают. Не строй такую рожу, старик. Ведь сегодня последний день карнавала. Имеем же мы праве немного повеселиться.
Он натянул чулок на голову, так, чтобы глаза оказались на уровне проделанных им дырочек, и взглянул на себя в зеркало.
— Неплохо. Я немного искромсал левый глаз, но ничего, сойдет. Теперь ты.
Люсьен неловко последовал его примеру и недоверчиво взглянул на себя.
— Мне сдается, что нас можно узнать.
— Выдумал тоже. Просматривается только форма носа и ничего больше. К тому же она вообще нас не увидит… Да, самое главное! Помни, что ты вообще должен помалкивать, потому что твой голос легко узнать. А я могу говорить басом.
Он пропел несколько тактов из арии «Клевета»[4]. Это выглядело до того смешно, что они упали на кровать и нахохотались всласть.
— Ну что, не зря я старался? — спросил Эрве.
Он снял маску и помог другу освободиться от своей. Ребята причесались.
— Давай расскажу тебе о лачуге, — продолжал Эрве.
Он вырвал лист из тетради для домашних заданий и начал рисовать план.
— Это несложно: вот тебе кухня, там стоит газовый баллон, он еще вполне пригоден. Есть и умывальник, вода поступает туда из маленького резервуара на крыше. Воды там сейчас, верно, через край. Из кухни ты попадешь в комнату. Она вполне приемлема для жилья. Мой отец ночевал там, когда приезжал на рыбалку. Он спал на раскладушке. Одеяла лежат в ящике.
— А простыни?
— Послушай! Это тебе не отель. Из этой комнаты проходишь сразу в уборную, или называй это как хочешь. Там места хватило только на душ, раковину и унитаз. Мой отец собирался все это расширить. Он хотел построить настоящий дом. Здесь, слева, во всю глубину — гараж. Там находится лодка. Вот и все.
— А окна?
— Одно — на кухне, другое — в комнате. Они не только зарешечены, но еще и закрыты досками. Когда отец заболел, то велел прибить их, опасаясь воров. Но в эту глушь забредают одни рыбаки, да и то в хорошую погоду.
— А двери?
— Их пять: одна на кухне и выходит прямо на тропинку; вторая, конечно, в комнате и третья — в уборной. Потом, есть дверь в гараже, но она открывается изнутри. Надо приподнять перекладину. И наконец, дверь из комнаты в гараж, она за занавеской. Так запомни хорошенько: один ключ от входной двери, другой — от двери в комнату. И все. Запрем бабенку в комнате, и порядок. Бояться нечего: ей некуда смыться.
— А не может она открыть дверь, которая ведет в гараж?
— Нет. Дверь заперта на ключ.
Эрве открыл ящик и достал оттуда связку из трех ключей.
— Большой — от входной двери, — сообщил он, — средний — от комнаты и маленький — от двери, которая ведет в гараж. Никаких проблем.
— А если нам понадобится что-нибудь ей передать?
— Я прикажу ей отойти подальше; приоткроем дверь и бросим внутрь то, что она попросит. Потом опять запрем. Но почему ты думаешь, что она должна чего-то требовать? Еду мы ей оставим. Пускай спит.
— Она все время будет сидеть в темноте?
— Конечно, черт возьми! Но я положил в пакет электрический фонарь. О, я все предусмотрел!
Он живо подскочил к шкафу и вытащил оттуда объемистую хозяйственную сумку.
— По дороге из лицея я купил все необходимое. Вот бутерброды. Два на сегодняшний вечер, и между прочим, с печеночным паштетом. Пять на завтра: ветчина, курица, лосось. И три на воскресенье… Колбаса и сыр. Мы же не собираемся над ней издеваться. И две бутылки минеральной воды. А кроме того, электрический фонарь, упаковка салфеток и мыло. Поди плохо! На голову набросим ей мешок для белья. Отверстие там большое, нам останется только стянуть веревки. Вставай… Вот смотри, я подхожу сзади и — оп!
Люсьен выбрался из мешка.
— Немного душно. Как бы не задушить ее. Действуй осторожно.
— В воскресенье, — продолжал Эрве, — когда приедем освобождать ее, проделаем то же самое. Она сама сунет голову в мешок, обрадовавшись, что все закончено, а мы выпустим ее где-нибудь на природе. Только дождемся темноты. Снимем с нее мешок и скажем, чтобы она шла не оборачиваясь. Гарантирую тебе, что она подчинится. А мы поедем потихоньку с погашенными фарами.
4
Имеется в виду ария доктора Бартоло из оперы Дж. Россини «Севильский цирюльник». (Примеч. ред.)