Он помолчал немного, наблюдая за девушкой. Потом продолжал:
— Случай с Корбино тоже не так прост. Корбино чуть постарше. В начале учебного года ему исполнилось шестнадцать лет.
Он заглянул в дело.
— Да, он родился 4 октября 1960 года. Не скрою от вас, мы бы с радостью выставили его вон. Он совершенно не интересуется учебой. Но… но два года назад он потерял отца. Сестра вышла замуж, и теперь мать и зять занимаются гаражом. Иными словами, за ним некому следить. Кроме того, это уже сформировавшийся мужчина; он занимается дзюдо. И даже является чемпионом учебного округа. Избавиться от него значило бы лишить наш лицей ценного ученика. Спорт приобрел такое значение!
— Я поняла, — сказала мадемуазель Шателье. — Они неразлучны, потому что оба остались сиротами.
— Полагаю, что да. Впрочем, они прекрасно дополняют друг друга. Шайю не отличается силой, зато берет умом. Корбино не слишком умен, но крепок. Словом, голова и ноги!
— Может, нам стоит разлучить их, — высказала предположение девушка. — Достаточно одного из них перевести в другой класс.
— Не думаю, что это окажется хорошим решением. Не забывайте, у нас здесь активно действует секция НСЛКС. Только не говорите мне, будто не знаете, что такое НСЛКС. Это Национальный союз лицейских комитетов содействия… Вам следует это знать, мадемуазель. Этот комитет всюду сует свой нос, ничего не признает, все оспаривает, а Корбино, естественно, входит в его состав. Нет. Нам следует действовать очень осмотрительно. Сегодня четверг, завтра вечером начинаются каникулы. Они продлятся пять дней. После начала занятий я поговорю с их родными. А до тех пор страсти поулягутся. Да и вы сами, дорогая коллега, обретете спокойствие. Ведь вы его бесспорно утратили. Скажите мне откровенно, почему вы избрали преподавательскую стезю?
— Не знаю, — покраснев, ответила она. — Это получилось само собой. Я хорошо училась в институте, так что…
— К несчастью, можно быть блестящим студентом, а потом… начав работать… в особенности теперь, с нынешней молодежью…
— Вы думаете, я не справлюсь, мсье директор?
— Я этого не говорил.
Директор встал и проводил мадемуазель Шателье до двери.
— Во время каникул вы останетесь в Нанте?
— Нет. В воскресенье я уеду в Тур, к своим родителям.
— Вам следует отдохнуть. И не думать больше о своих учениках.
Он закрыл дверь и закурил сигарету.
— Вы ее видели? — спросил он, когда секретарша пришла забрать дела. — Вот кого нам теперь присылают, чтобы противостоять этим шалопаям. Боюсь, что она здесь не задержится.
Сев за письменный стол, он долго массировал глаза.
— Как будто у нас и без того мало забот, — прошептал он. — Ну да ладно!..
Люсьен прошел через кухню, где Марта чистила овощи.
— Я вернусь часа через два, — бросил он на ходу.
— Наверно, я уже уйду, — ответила старая служанка. — Разогрейте себе рагу.
Люсьен был уже в прихожей. Через приоткрытую дверь он увидел, что в приемной отца дожидались своей очереди пациенты, листая журналы. На тротуаре Эрве шагал взад и вперед возле маленького двухместного автомобиля красного цвета.
— Залезай, — сказал он.
Люсьен сел, Эрве захлопнул дверцу и сразу тронулся с места.
— Мой зять уехал в Редон, — объяснил он. — Так что время у нас есть, но мне хотелось бы вернуться пораньше. Он страшно разозлится, если обнаружит, что я брал эту машину. Неплохая, правда?
Он включил третью скорость и нажал на газ. Люсьену почудилось, будто улица бросилась им навстречу.
— Давай полегче, — сказал он. — А то налетишь еще на какого-нибудь велосипедиста.
— Мне бы хотелось прокатиться на «порше», — продолжал Эрве, слегка сбавив скорость. — Как только получу права, обязательно попробую. Это вот где у меня засело!