― Уходим через путепровод на борисовское шоссе!
Подстава сто пудов! Обосрались в шерсть…
Оружие на боевой взвод! Огонь по моей команде.
По истечении нескольких хлопотливо лихорадочных боеготовых минут на связь вышла Любка:
― К железнодорожному мосту от развилки выдвигается колонна бронетехники…
Наверное, пересчитав, добавила, доложила прерывающимся голосом:
― В количестве одиннадцати бэтээров!
Ауди ее доклад видимым образом не обескуражил:
― Идем, как шли! Митуситься не будем.
Грай! Как выедем на аэропортовскую бетонку, давай, брате, команду на подрыв авиаторской дачи. Против шерсти!
«Скорую» не тронут в любом случае!
Второе приказание Ауди ясно отчеканил подвижному наблюдательному пункту:
― Натке отходить в запланированном порядке! Отбой связи.
Ауди оказался прав. Машину скорой медпомощи, куда-то буднично спешившую по встречной полосе, никто не подумал задерживать и ставить ей броневой заслон. Не то феерическое везение, не то трезвый балансовый расчет себя оправдали и дальше.
Не доезжая Борисова, в лесу у военного полигона расходный партизанский «УАЗ» был отбойно заминирован в системе неизвлекаемости взрывных зарядов. Засим дистанционно уничтожен, не оставив каких-либо явных улик и следов для возможной идентификации своего рискового экипажа.
В Киев первый и второй круг ближних и близких соратников Евгения Печанского конспиративно возвратились без боевых потерь. Не считая таковыми подавленное дурное настроение, упадок духа из-за неисполненной белорусской миссии и естественно удрученных сожалений. Тем не менее все повально поправимо, и ничего пока не кончено.
―…Мы еще поглядим на конечной остановке, ясновельможная громада, кто кого уделает и куда поимеет. В дебет и кредит голова и руки у нас нужным концом приделаны. Сил и средств более чем хватает. Есть еще НЗ!
Подумаешь, Колумбово яйцо! Поставим, и будет стоять. Пиротехнически, пламенно, с громом и грохотом!
За нами слово! Испечем пирожок к праздничку!
Коли не в этом году, так в наступном…
ЭПИЛОГ ПЕРВЫЙ Не дрогнет их рука
В принципе и по идее, он, Змитер Дымкин, не должен здесь находиться. Но его долг ― присутствовать и наблюдать в режиме реального времени за происходящим и наступающим. Несмотря на безусловный риск, ему необходимо предстать очевидцем, свидетелем, все и вся увидеть собственными своими глазами, почувствовать, зафиксировать, лицезреть воочию. Пусть финальные моменты, он сможет обозревать только лишь при помощи технических средств слежения, наблюдения и фиксации. Подставляться напрямую нет ни малейшего смысла. О чем отец-командир Евген его строго-настрого предупредил, поддавшись на долгие уговоры и убедительные ссылки на профессиональные резоны, доводы.
«Не имеет принципиального значения, какой сейчас год и день, месяц, число. Знаменательной датой, поворотным историческим событием эпохи, это объявят, примут по прошествии времени и причинного осмысления в аналитике профессионалов».
С соратниками Змитер в синтезе договорился философски, ему вняли и поддержали по максимуму. «Не сказать, чтобы оптимально, але в тезисе и антитезисе, в теме и в реме…»
Замаскирован, закамуфлирован, подгримирован Змитер отменно, искусно. Ему ажно самому на грани нарциссизма привлекательна сексапильная внешность крупной, но не без изящества статной блондинки в зеркале. Пускай раньше он никоим манером не обнаруживал в самоличном облике чего-либо женоподобного.
Столь важное дело гендерной трансформации Тана нимало не доверила театральному стилисту и визажисту Виктуару. Сама в кайф потрудилась, причем не раз, хотя к розовому лесбиянству нисколько не склонна. Из-за той же предпосылки и сексуальной ориентации она голубого гримера решительно отстранила.
«Чтоб в тексте и контексте женскую трансформу полного трансвестита и травести из меня заделать…»
В общем Тана заставила Змитера огульно переоблачиться и трансформироваться с головы до ног, до последних, до исподних аксессуаров, составляющих дамское анатомическое счастье. Притом с неприличными угрозами: мол, будешь кочевряжиться, то тампон влагалищный в сраку возымеешь, каб не бздел, не бухтел, не п...л не в строчку. Какая-де была команда? От промежности и ниже?
«Бабское тряпье неудобное до оп…нения, но привыкнуть можно, если не ковылять на высоких шпильках…»
Оперативные прикидки и примерки состоялись еще в начале апреля, когда лицом и фигурой очень похожая на нынешнюю трансформу Змитера некая весьма достоимущая гражданка России с московской регистрацией легально арендовала в Минске квартиру в доме на углу проспекта Незалежности и улицы Фрунзе. Прототипу и типажу о том неведомо, а фотографическое сходство налицо.
«Оба-на, вослед тянется долгорукая улика из Москвы! Примечайте!»
В оконном проеме почти барочного сталинского дома с колоннами, балюстрадами и медальонами, где обзору не мешают высокие ели, установлены аппаратура цифровой видео- и фотосъемки, средства слежения, наблюдения. Неприметно на кухонном подоконнике. На стеклопакетах поляризационная пленка, исключающая непрошеное внешнее обнаружение оптики.
Всякий хайтек, кроме носителей памяти и нестертых отпечатков пальцев, Змитеру позволено оставить на месте при последующем отходе. А потожировые следы уничтожат небольшой пожар, задымление или, приходиться сомневаться, штатные средства пожаротушения. Но это уж произойдет в отсутствие хорошо вооруженного наблюдателя на шестом этаже.
Прямо перед ним располагается перекрытый и пустынный проспект Незалежности, налево ― привратная серая колоннада на входе в парк во имя пресловутого М. Горького, направо ― Круглая площадь, где громоздится четырехгранный столп-обелиск тяжеловесного псевдоегипетского стиля. Древних царств фараоны обзавидуются. Вдаль на набережную Змитер скептически, архитектонически не заглядывал и много не задумывался о столичной архитектуре, если в прицельной дальности, в зоне поражения начинает мало-помалу стекаться, накапливаться толпа, столпотворение официальных и полуофициальных лиц мелкой и средней чиновности.
«Ветхозаветное столпотворение к столпу, очень кстати, с похоронными венками на 9 мая…», ― он не упустил отметить острым журналистским словцом происходящее на его глазах.
В закладке распределенных фугасных взрывных устройств объемного действия Змитер Дымкин, он же позывной «Грай», участвовал только косвенным образом. В феминистском камуфляже патрулировал, дефилировал по улице Киселева с любимой девяносто третьей «береттой» наизготове в боевом охранении на подходе к площади. В инженерно-саперную детализацию не вникал, но оперативной обстановкой по плану спецоперации «НЗ» владеет с достаточным пониманием. Даже сверх того.
«Новая земля» ― тож взято Евгеном из Апокалипсиса по Иоанну, коли с «Новым небом» неяк обломались…»
Подмена бригады строителей-ремонтников в кольцевом подземном переходе под обелиском, у входа в нижний вестибюль станции метрополитена «Площадь Победы» произошла весьма органично. В начале апреля текущего года одних трудящихся срочно перекинули на другой объект, урочно прислали других, наряды закрыли тютелька в тютельку, по объемам выполненных работ в ливневой канализации отчитались. А кто будет докладывать о нестыковках и главное ― кому? Если работяги как с куста заполучили халявную денежку, а у задерганного текучкой трестовского начальства как-то само по-толстовски все образовалось на бумаге. Вдобавок реально без головной боли по организации производства, самотеком.
«Вот оно было, и сплыло! Была архитектоника, а воздается тектоникой по сигналу «9−НЗ».
Отчасти у Змитера пока вызывает беспокойство лишь одно оперативное обстоятельство. Появится или нет главная рентабельная цель в эпицентре тектонического подземного удара при возложении венков к «вечному адскому огню под великоотечественным кенотафом?
Вчера-то пришло конфиденциальное сообщение от Корнея. Неизвестными лицами тайно похищен монархический наследник Луки, пащенок Коля. Вся охранка, ментура и гебуха на ушах стоят, в ружье. Официально же и публично пока абсолютное молчание ягнят да волков…»