А як там твой терпила, Мишук?
― Змитер-то? Вроде анияк терпимо, молодцом держится. По крайней мере, сегодня, когда мы беседовали тет-а-тет в уединенции допросной комнатки. Выглядит собрано, гораздо лучше, чем в первый раз две недели тому назад. Выразительно без слов вручил мне те исписанные листочки, которые я вам благонадежно передал по назначению, Алексан Михалыч.
Змитруку я с удовлетворением поведал и вам обоим докладываю, что статью о хранении и сбыте наркотических веществ с него вскорости снимут. С извинениями. Как только Минский городской суд соблаговолит рассмотреть по факту необходимость содержания под стражей моего подзащитного.
Груз и не его, и сам он не при делах. Свидетелей и доказательств сбыта следствие нам не предоставило по вполне вероятным причинам. На нет и суда нет, если благополучно отсутствует доказательная база обвинения.
Зато в наличии полученное посредством электронной почты письменное заявление, скрывшегося неизвестно куда лейтенанта имярек из президентской охранки. Якобы тот оборотень в погонах крышевал, подлец, кокаиновый наркотрафик. Злостно злоупотребляя служебным положением, как мне удовлетворенно доложил следователь СК, ведущий дело гражданина РБ Ломцевича-Скибки В. Д.
Известно-неизвестный мафиозный лейтенант объявлен в международный розыск. В том разе по линии Интерпола. Собственно, на основании грубого подлога и подтасованных свидетельств. Но это никого не тревожит, если разыскивать, вероятно, уж некого.
Однако на волю содержащемуся под стражей в СИЗО КГБ гражданину Ломцевичу-Скибке торопиться и собираться преждевременно. Дело его внезапно и неоднозначно переквалифицировано с народной статьи три-два-восемь на статью 130, часть 2 УК РБ. Речь идет об обвинении в действиях, направленных на разжигание национальной розни или вражды путем деяний, совершенных должностным лицом. Мотивы данного якобы должностного лица, улики против него и предлог ― целый ряд его авторских публикаций в информационно-аналитическом еженедельнике «Знич». Показания главного редактора означенной газеты, кому принадлежит псевдоним: Олег Инодумцев, к делу подшиты и вчера были даны на ознакомление адвокату подследственного. То есть вашему покорному слуге, досточтимые коллеги.
― Змитеру вы о том сказали, наш многоуважаемый Михал Василич?
― Пока нет, Алексан Михалыч, жду вашего совета, в какой форме ему преподать столь неприятное известие.
― Подумаем, Михал Василич, подумаем докладно, ― огорошено нахмурился Двинько.
Повертел в руках трубку, но за табаком не потянулся, решив погодить с курением. Достаточно в писательском кабинете извергающего сигаретный дым Мишука. Между тем Лева Шабревич вообще не курит. То ли бросил давным-давно с концами, то ли никогда не начинал.
― Лев Давыдыч, у вас и у вашего подзащитного Евгена Печанского тоже две новости? Шаблонно хорошая и плохая?
― Пожалуй, известия наши неплохи Алексан Михалыч.
Эпизод с пистолетом системы «макаров» Евгению Вадимовичу далее не предъявляют. Досконально выяснилось, что номер табельного оружия, утраченного участковым милиционером имярек при неподобающих работнику милиции обстоятельствах, и тот ПМ из тира, с которым вполне законно тренировался мой подзащитный, не совпадают в двух цифрах. Хотя руководство спортивного клуба не может дать членораздельного объяснения, когда, кем и как был похищен якобы неисправный и списанный с баланса пистолет. А затем вдруг очутившийся в исправном состоянии в тайнике, украдкой оборудованном в багажнике автомобиля моего подзащитного.
Как у наших держиморд водится, непричастные вознаграждены взысканиями, невиновные продолжают пребывать под арестом по причине ложных обвинений.
Тем временем у следствия объявились два анонимных лжесвидетеля, будто бы уличающие гражданина Печанского Е. В. в торговле морфиносодержащими препаратами. Мое естественное юридическое любопытство, кто же они такие, откуда возникли дополнительные улики, следак Пстрычкин не возжелал удовлетворить, сославшись на тайну следствия и программу досудебной защиты свидетелей.
С вашего позволения, коллеги, доложу я вам об одном любопытнейшем факте. Мне он позволяет предполагать сходный преступный почерк с подлогом наркотиков Евгению Печанскому и Татьяне Бельской. В обоих случаях героин из одной и той же афганской партии был упакован идентичным образом в пластиковые файл-папки, на которых наши подзащитные где-то, когда-то оставили свои отпечатки пальцев и потожировые следы.
Это меня наводит на кое-какие мысли, размышления и дальнейшие следственные действия.
― Очень хорошо, глубокоуважаемые коллеги, ― подвел итог обмену информацией и мнениями Алесь Двинько. ― Давайте-тка вернемся к нашим дамам и к пищеварительным утехам во благовремении и в приятной пропорции.
Засим, после десерта, прошу ласково ко мне в кабинет сызнова под столь обыденным предлогом, как табакокурение в мужской компании. Я намерен вам, коллеги, сообщить о некоторых политических нюансах и новых аспектах в нашем совместном правозащитном предприятии. На мой взгляд, достойном того, чтобы троих наших протеже, мизерабельно претерпевающих уголовно-политические преследования, демократическая общественность в стране и за рубежом смогла представить презентабельно и публично объединить в одно целое. Достоименно: в классическом единстве времени и малокомфортабельного места действия.
Рефлексия отнюдь не рефлекс, коллеги…
Вот еще что. Хочу вам выразить мою признательность, Михал Василич, за полноценную и заново сформатированную защиту нашего общего подзащитного Влада Ломцевича. Поначалу, признаться, у меня вовсе не вышло отыскать и подобрать приемлемого защитника, более-менее и само собой, соответствующего ему и его политическому делу. Те, на кого я надеялся, чуточки вникнув, от дела открещивались, не буду говорить кто. Теперь же, я вижу, прежнее положение, статус кво анте, собственно, исправлено наилучшим образом применительно к нашим условиям…
Глава девятнадцатая У нас и в наших именах
Евген Печанский никак не мог совладать, ничего не мог поделать ни с самим собой, ни с собственной неуютной психастенической раздражительностью. Он это понимает, по большому счету осознает, признает. Тем не менее, изматывающее раздражение, не скрываясь, исподволь, шаг за шагом накапливается в течение изнурительного двухнедельного обитания в Американке. «Чтоб ее, туды-растуды, единовременно во все срамные дыры!»
В субботу он глянул, как его сокамерник озадаченно рассматривает беспредельно рваные, дыра на дыре, простыни. Немедленно саданул неслабо с правой в кормушку; вслед добавил с другой толчковой ноги.
― Э, старшой! Замени-тка, ― Евген сунул в открывшуюся кормушку скомканное рванье.
― Не положено, ― гнусно осклабился недомерок надзиратель по прозвищу Голубой Элвис среди зеков. Верно, из-за прилизанного чубчика.
― Нам с моим корешком положено новое. Что ли, сявок в вашей тюряге маловато?
Плюгавый надзиратель, ни полслова не брякнув, захлопнул кормушку. И спустя пару минут, к удивлению Змитера, этот наглый мозгляк принес пристойный комплект постельного белья.
― Свистун влагалищный! шнырь коридорный! ― громко высказался Евген. Констатировал в закрытую кормушку явно не для сокамерника, но для того, чтобы его было слышно за железной дверью.
Змитеру же он пояснил в том же досадливом повышенном тоне:
― Каб не борзели, падлы!
― Евген, ты ж сам говорил, что ругаться в крытке не по понятиям?
― Я тебя насчет общеупотребительно матерной народной лексики предупреждал, брате. А по фене им, пидорам, можно и нужно, это не ругань. Так легче доходит до мусоров и вертухаев на их профессиональном сленге. Сечешь разницу между пидором и педерастом?
― Несомненно, спадар-сударь, несомненно. Она не менее, нежели между кондомом и гондоном.
― То-то, брателла! Знай, кого пидором назвать.
Умные юморные диалоги со Змитером накоротке снимают напряжение. Но только на время, если Евгена неотвратимо одолевают мрачные думы о предстоящем ему продолжительном и отупляющем местожительстве за решеткой, за колючей проволокой.