Как говорится, взбивать не взбалтывать…
На обратном пути Тану и Евгена невзначай подстерегли кое-какие дорожные неожиданности и сравнительно досадная автомобильная неприятность. Произошли они довольно далеко от их дарницкого обиталища. Только-только, согласно античной пословице, оба стали счастливыми обладателями новенького телевизора-монитора. Как тут же на них наехали в разных, весьма недружественных смыслах.
Без каких-либо нам кавычек, ― немедля отметил Евген и приготовился осмысленно действовать.
Тана четко, правильно, сосредоточенно вырулила направо со двора на улицу. И немедленно их «лада-калина» сталкивается, вернее, в нее воткнулась сзади подержанная дутая «ауди», из засады нарушившая сразу не один пункт правил международного дорожного движения.
Тут как тут Тана не обращает принципиального внимания на пунктуальные приготовления Евгена. Она первой выбирается из машины. Без какой-либо спешки, дело ясное, дает себя хорошенько разглядеть враждебной стороне в неприглядном виде двух жлобов, ожидаемо заявившихся из битой «ауди» желтушного колера.
Один тип явно бандитской бритоголовой наружности приближается. Точнее, бессловесно наезжает на них с монтировкой наготове. У другого приблатненного козлины здоровенная бейсбольная бита в руках.
По нахалке недвусмысленная предъява колом не замедлила поступить от опрометчивых вымогателей:
― Штуку и триста баксов нам на ремонт, дамочка! И расходимся без базара.
― Не будем петь козлиных песен, фрайера. Мне триста баксов, и смылись с глаз, гопота ― ответствует Тана ничуть не растерянно.
― За козла, дорогуша, ответишь!
― А як же! Но болей ты, бейсболист трипперный, ― повышает голос Тана.
― О! Я ее, типа, в новостях по телевизору видел, ― вступает в прения молчун с монтировкой. ― Типа, нашу Советскую Родину не любишь?! Президент Лукашенко тебе, падла буржуйская, типа, не нравится?!
Типуна на языке, встречные вымогательские терки-разборки, взаимные предъявы ― в общем, весь явленный ему скандалезный уголовный базар с вражеской политикой в одночасье сократил и прекратил Евген.
«В шинмонтаж достали и в шерсть утомили, охломоны совковые! Пора воздействовать против шерсти!»
Он уверенно выходит из машины, предупреждающе поднимает левую руку открытой ладонью вверх. Далеко не приветственным жестом. Смотрит оценивающе, каков ущерб, причиненный «ладе» разбойным столкновением. Позволяет гопстопникам себя рассмотреть, усвоить куцыми извилинами что к чему. Засим ошеломляет вымогателей внезапным исчерпывающим устным доводом:
― Предержащего ничего не держит.
«Похоже, киевские коммуняки из местных, красные с левой резьбой. Или рвань, ватники залетные, остолопы из донецких недобитков. Развелось же их везде, совков быдловатых, бессчетно!»
― А что, мы, типа, ничего такого, ― замялся, отступает, пятится невольно назад врасплох ошарашенный телезритель с монтировкой. А у того, что с бейсбольной битой, язык в замешательстве напрочь отнялся, может, типически парализовало его.
Хотя, скорее, обомлевшему бейсболисту мозгов и фантазии хватило-таки в понимании, что в широкой ладони у представительного господина в деловом костюме удобно покоится, на виду свисает черная, выпукло-ребристая, осколочно-оборонительная граната Ф−1. Предохранительное кольцо свободно надето на среднем пальце; проволочные усики предохранителя отжаты. Махнет слегонца рукой, и всех вокруг поминай как звали, если осколки полетят на сто пятьдесят метров с гаком!
― Сели, урки! ― коротко, внушительно, по-конвойному командует Евген.
Лапидарную лагерную команду его онемевшие оппоненты восприняли, как должное и обязательное для беспрекословного исполнения.
Параличный бейсболист мигом роняет биту на асфальт, садится на корточки. Руки за голову. Видимо, взаправду сидеть приходилось, срок мотал, на этапах побывал. К тому же увидал внушительного армейского «стечкина» за поясом у Евгена. Монтировщик же, видать, от греха подальше вмиг инициативно растянулся на дороге. Ничком и кверху типоразмерной толстой сракой. Дурную башку дрожащими ручонками прикрывает.
Тут и Тана нимало не медля воспользовалась удобнейшим моментом.
«В шерсть, мстительно!»
Она как будто телепортируется поближе к бамперу вражеской «ауди» одним растянутым и мгновенным движением в пространстве-времени. Такое очень напоминает издалека перемещение реактивного самолета. Сдается, движется он в далеком небе замедленно и плавно. Но на самом-то деле со сверхзвуковой скоростью в небесах рассекает, враз выдает несколько чисел Маха.
Евген даже не успевает уловить толком, когда Тана в стремительном продвижении извлекла из ножен на левом предплечье нечто здорово смахивающее на десантный нож-стропорез. Вторым единым движением она точно консервную банку с лету пробивает, со страшным скрежетом зигзагом вскрывает капот автомобиля неудачливых рэкетиров. Слева направо и поперек вырезает по металлу.
― Дорожный инцидент исчерпан к обоюдному согласию сторон. Страхового возмещения никто не требует, ― невозмутимо констатирует Евген.
Напоследок он то ли огорошил иносказательно, то ли в дополнение обматерил по-иностранному двух приблатненных дуроломов, негаданно нарвавшихся на превосходящую вооруженную силу:
― Эбеновый не есть эбонитовый.
Немногочисленные уличные прохожие благоразумно предпочли не заметить, чем и как выясняют отношения водители и седоки двух ненароком столкнувшихся иномарок. По всей видимости, лихие события последних лет отлично приучили благонамеренных киевлян посильно не влезать спроста, дуриком в чужие небезопасные разбирательства.
Подъезжая к Дарнице, подвел Евген Печанский выразительную черту под дорожно-транспортным происшествием.
― Тем, кто носит лимонку за пазухой, безопасно в деревне у нас, ― образно привел он писательское присловье Алеся Двинько в стиле постмодернистского цитирования.
В тот же понедельник Евген оперативно помог Тане сменить белорусские госномера на киевские номерные знаки для ее «лады». Со дня на день, кстати, ему из Минска должны окольно перегнать доставшийся по наследству дядюшкин «мерседес» по завершении усиленного технического обслуживания, косметического ремонта и модернового тьюнинга.
Глава сорок вторая Предметом став суждений шумных
Во вторник Евген свиделся с двоюродным братом Севастьяном Печанским из Санкт-Петербурга. Брательник Сева Алексаныч, не слишком анонсируя свой приезд, прибыл в Киев проездом через Луганск и Мариуполь. В подробности своечастного бизнеса на отторженном юго-востоке Украины питерский гость не вдавался. Разве лишь заранее обдумано предложил Евгену поразмыслить на досуге, как бы возглавить по-родственному торговое представительство его частной фирмы в Киеве.
―…Понимаю, Ген Вадимыч, не совсем чтобы твой профиль. Но ты подумай над моей офертой. Тем паче учитывать и контролировать по финансовой части здесь и там придется ой-ой-ой сколько!
С Евгеном Сева в основном касался политических вопросов. Не исключено, что только для того и в Киев завернул. «В эпицентр поодаль от его центра…»
― Ну ты дал шороху, братаныч! Чисто конкретно бизнес-аудит провел мест содержания под стражей. Прошерстил по полной. Выявил недостатки, упущения, слабые места и побег учинил из гебешного централа. Организовал что надо!
Теперь о тебе весь диссидентский рунет шелестит, шумит. Ты нынче как Сноуден, знаменитость. Для наших антисовков и украинофилов ― подобно лучу света в темном царстве.
― Или засветки в конце прямой кишки?
― И то верно, братан. Можно и так брать. Если из глубокой государственной жопы вылез. Родина тебя не забудет, полагаю.
― И мы ей попомним патриотически, Сев Саныч.
― Не без того. Если в нашей новосовковой Рашке ой скольким не в жилу нынешний великоотечественный патриотизм красно-коричневого замесу. Коммуняцкое быдло вконец распоясалось. Вдогонку из Кремля подзуживают подонков и быдлоту.