Я на минуту оторвался от экрана и заметил девочку в пионерской форме, но никак не удивился. Подумаешь, пионерская форма, косплеем, наверное, занимается, таких сейчас как грязи. Снова уткнулся в смартфон.
Тем временем странная пионерка подошла ближе и села рядом со мной, она долго молчала, да и я не обращал на неё никакого внимания. Но через пару минут раздался высокий певучий голосок.
— А тебе какое мороженое нравится?
— Я не люблю мороженое, — сухо ответил я.
— А почему? — В её голосе читалось удивление. — Его же все любят.
— Я не все, — всё так же грубо отвечал я.
— Ты всегда такой сердитый?
— Да, — я собирался уходить, но ноги почему-то не слушались.
— Так нельзя, — покачала она головой. — Это потому, что ты мороженое не ешь.
— Что вы ко мне прицепились со своим мороженым! — Крикнул я. — Кто вы вообще?
— Я? — Пионерка смутилась и покраснела. — Лена. А ты Семён.
— Мы знакомы? — Я посмотрел на девочку из-под бровей, но лицо её было мне не знакомо. — Ты где зависаешь? Контакт, Фейсбук, инстаграм?
— Чего? — Она непонимающе хлопнула ресницами.
Эта встреча становилась всё страннее. Почему я не могу уйти, хотя хочется? Кто эта сумасшедшая и откуда она меня знает? Что ей от меня нужно?
— Смотри, — она достала из небольшой сумочки, которая висела у неё на плече дешёвый пломбир. — Хочешь?
— Нет, спасибо, — буркнул я. — И тебе не советую.
— Почему?
— Холодно — заболеешь, — удивительно, но я волновался за неё.
— Не беспокойся, — она махнула рукой, вскрыла бумажную обёртку и надкусила сладость, измазав губы в сливках. — Вкуснотища, зря отказался.
Господи, кто она такая? Но почему мне с ней спокойно? Я не чувствую тревоги, а моя сварливость и ворчание — лишь рефлекс и защитная реакция выработанная годами сидением взаперти. Девочка продолжала уплетать мороженое.
— А ты где живёшь?
— Недалеко отсюда, — тихо ответил я.
— У тебя большой дом?
— Однушка на шестом этаже, — отмахнулся я. — Ничего особенного.
— Давай к тебе поедем, — внезапно предложила она.
— И что мы там будем делать? — Я усмехнулся.
— Жить, — засмеялась девочка.
— Жить… — Мрачно повторил я. — Как так жить?
Ответа не последовало, краски вокруг начали блекнуть, звуки пропадать, ощущение холода исчезло вовсе, а чувство реальности куда-то ускользнуло.
***
В окно пробивались тусклые лучи утреннего солнца, стояло раннее утро, вся деревня ещё спала. Вчерашний день я помнил до мельчайших подробностей и эти воспоминания не давали мне спокойно спать.
Мне достаточно сделать несколько шагов, и я всё узнаю, наконец всё пойму! Но теперь, когда мне осталось всего ничего, я почему-то начинаю сомневаться, начинаю взвешивать все за и против, хотя всего день назад даже не подумал бы об этом.
Готов ли я узнать всё это, готов ли вернуться назад если получиться, а главное — хочу ли? Но для начала нужно добраться до института, нужно пропасть из деревни, а это уже проблематично с учётом нашего прошлого исчезновения.
Я поднялся с кровати, натянул шорты, рубашку и ботинки, после чего направился на улицу к бане. Из-за ненадобности, прошлые дни я её и не замечал, но вчерашний инцидент с Алисой открыл для меня эту локацию.
Снаружи было по-утреннему прохладно, правда особого дискомфорта это не причиняло. Деревня спала, улицы пустовали и создавалось впечатление заброшенности и запустения. Я медленно плёлся в сторону деревянного строения за корпусом.
Зашёл вовнутрь и зажёг неяркую электрическую лампочку, болтавшуюся под потолком. В здании пахло сыростью, деревянный пол скрипел, а сквозь запотевшие окна солнечный свет совершенно не проходил.
Вместо привычного уже умывальника, тут стоял громоздкий рукомойник, а над ним висело небольшое круглое зеркало, так же запотевшее, как и окно. Я протёр рукавом зеркальце и заглянул в него.
«Кто же ты Семён? — Теперь я сам начал задавать себе этот вопрос. — Зачем ты нужен такой?»
На утреннее умывание ушло не более пяти минут, вода в рукомойнике тёплая, но было её крайне мало, потому я поспешил закончить как можно быстрее. Поспешно вытер мокрое лицо и удалился отсюда прочь.
На крыльце корпуса я пересёкся с Алисой, в руках у неё привычно дымилась сигарета, понурый взгляд так же ставший привычным она перевела на меня и кажется, силилась что-то сказать.
— Ты извини меня, — начал я первым. — За вчерашнее.
— Да ничего, — она слегка покраснела. — Глупости.
— Не спиться?
— Семён, — Алиса виновато отводила взгляд. — Недавно, я разговаривала с отцом Лены.
— Ну и как он тебе? — Я присел рядом с ней.
— Он заговорил меня и, — Алиса осеклась и продолжила через некоторое время. — Я проговорилась ему.
— Да, я знаю.
— Прости меня Семён, — она затянулась. — Он допытывался, заговаривал зубы.
— Ладно уже, — я отмахнулся. — Забыли.
Мы просидели молча несколько минут, над нами кружили вороны, а из соседнего здания вышел мужчина в плаще и направился в сторону полей.
— Алис, — я решился. — У меня к тебе будет серьёзная просьба.
— Слушаю, — В её голосе не было ни капли наигранности, надменности или, каких-то других эмоций.
— Сможешь прикрыть меня и Лену перед Ольгой Дмитриевной, — я испытующе посмотрел на Двачевскую. — Нам нужно уйти, скорее всего надолго.
— Что мне ей сказать? — Алиса затушила сигарету. — Боюсь, у вас ничего не выйдет.
— Это очень важно, — я уставился в землю. — Мне очень нужна твоя помощь.
— Я постараюсь, — она глубоко вздохнула и поднялась на ноги. — Но ничего не обещаю.
— И на том спасибо.
Мы вернулись в корпус, и Алиса вяло поплелась на второй этаж. Я же уселся на кресло и вновь провалился в бессознательность: никаких мыслей, никаких вопросов — просто белый шум в моей голове и поблекшие краски перед глазами.
К восьми небо в очередной раз заволокло тучами, но дождь так и не начался. Корпус начал просыпаться. Из своей комнаты вышла Ольга Дмитриевна, сегодня она явно прихорашивалась, видимо собиралась куда-то.
Со второго этажа раздался быстрый топот маленьких шажков. В главный зал вылетела Ульяна, она совершенно не вписывалась в унылый и тусклый антураж серого утра, её детский задор сегодня, раздражал.
Через несколько минут на первом этаже появились и все остальные. Не было только Лены, но она возможно отсыпается после вчерашнего.
Ко мне подсела Мику и долго, упорно и надоедливо начала пилить взглядом. Мне стало неуютно, она даже ничего не говорила, просто смотрела странными выпытывающими глазами.
— Что? — Не выдержал я.
— Сём, — неуверенно начала она. — Я тут слышала кое-что, про вас с Леной.
— Что ты слышала?
— Ну, — впервые японке не хватало слов. — Что у вас было… вернее вы делали…
— И кто тебе рассказал? — Обречённо выдавил я.
— Я просто случайно подслушала, — мило улыбнулась она. — Ты расскажешь, как у вас всё было? Лена сама предложила? Ты был рад?
— Знаешь, что Мику, — я рассержено встал. — Иди ты.
Кажется, я её сильно обидел, она округлила глаза, поджала губы и силилась не пуститься в плач. Я сам не мог объяснить такой резкости по отношению к ней, но сдержаться не мог.
«Сейчас побежит жаловаться Шурику, — хмыкнуло подсознание. — Как бы он не пошёл разбираться потом».
Пионеры собирались завтракать, но у меня аппетита не было совершенно, к тому же Лена так и не появилась. Я уже собирался идти наверх к ней, как вдруг дверь в корпус отварилась и на пороге предстал Коршаков.
Он кинул на меня крайне неодобрительный взгляд, но промолчал и направился прямиком на кухню.
«Интересно, куда он уезжал? — Проскочила мысль в голове. — Какие-то сверхважные задания?»