– Да, нет, парень, не всё ты еще понимаешь. Ты вот хотел узнать, почему Вика у меня живет? Я тебе расскажу, только это не веселая история. У меня был взрослый сын, он уехал в другой город, еще до того, как я сюда переехал. Вроде бы растил его, как положено, а выросла мразь. Он с этой девочкой познакомился, когда ей всего шестнадцать было, жил в её доме, наобещал всего с три короба, а потом сделал ей ребенка и бросил, причем в тот момент, когда у этой девочки мама умерла. Осталась малышка сиротой, еще и беременная. Хорошо, что мне вовремя об этом рассказали. Я тогда сына на разговор вызвал, а он обкуренный весь, пьяный, – Фёдор Иванович сделал глубокий глоток пива, – тогда я к девушке этой поехал, извинялся перед ней, как мог, денег предлагал, она от всего отказалась, даже на порог меня пускать не хотела сначала.
– А сын что? Неужели не одумался?
– Да, ничего, так один раз обкурился, что умер. Думать, к сожалению, он и не собирался. Если честно, грех, конечно, так говорить, но мне даже не жаль его сейчас. А вот Вику очень жаль было. Маленькая, смелая, гордая, умная, хозяйственная, не девочка, а чудо просто, и достался же ей такой урод. Я к ней каждый день ходил, в итоге с трудом уговорил к себе переехать, сказал, что и её удочерю, и ребенка на себя оформлю. Она согласилась, но сказала, что обязательно будет учиться и работать, чтобы не быть мне обязанной, – Фёдор Иванович замолчал, жадно глотая пиво из бутылки, как будто пытаясь залить им своё горе, – вот теперь живёт у меня, как моя дочь, я её действительно своей родной считаю, но она никак привыкнуть не может…
– Вы рассказываете ужасные вещи, зато теперь я её понимаю, и знаете, я готов ради этой девушки на поступки, вы только скажите, что нужно делать, чтобы доказать вам свою серьезность.
– Я хочу быть в тебе уверен, Максим. Эта девочка и так много натерпелась. Сможешь ли ты жить простой, обычной жизнью – зарабатывать для семьи деньги, нести ответственность за неё, за ребенка? Это ведь тебе не в клуб сходить.
– Если честно, у меня есть своя собственная квартира в другой части города, да и работа тоже, я скрываю это от отца, поскольку он не одобрит, что его сын стал иллюстратором, а не юристом, как он мечтал. К сожалению, машины теперь больше нет, я разбил её о столб, когда уворачивался, чтобы не задавить котенка, но через пару месяцев смогу купить новую. Правда, я не знаю, как объяснить всё это отцу, поэтому пока притворяюсь таким же, как и все, кто растет тут.
– Знаешь мальчик, а ты меня удивил. Правда я не уверен, что ты готов будешь жениться и нести ответственность за ребенка, но, если докажешь мне, что способен, то я сам поговорю с твоим отцом.
– Я поговорю с ним, не переживайте, лучше скажите, что сделать нужно?
– Тебе еще два месяца придется ездить на метро, верно?
– Да, всё верно, до окончания университета.
– Тогда я предлагаю тебе встречать и провожать Вику в будни, приходить к нам и общаться с ней и с малышкой. В эти несколько месяцев ответственность за них будет лежать только на твоих плечах. Если выдержишь ритм обычной жизни, то я отдам тебе моих девочек.
– Я вас понял. Вот только будет ли она сама согласна?
– Вика, ты будешь согласна? – спросил Федор Иванович, заглянув за стену.
– Да, – девушка утвердительно кивнула, оказывается, она всё это время была в комнате и слушала наш разговор.
Сейчас она выглядела совершенно иначе. На ней было надето милое светлое платье бирюзового цвета, длинные и густые рыжие волосы локонами лежали на плечах, а большие голубые глаза сияли надеждой и светом, хотя в них и стояли слёзы. За спиной у девушки пряталась маленькая девочка лет пяти. Она была такой милой и хрупкой, как и её мама, что я мгновенно влюбился в них обеих. Эти два трогательных и нежных создания ждали и верили в чудо, которое когда-то уже потеряли, а я стоял и смотрел на них, и сейчас у меня было лишь одно желание – обнять их, прижать к себе и не отпускать больше никогда.
Весь день до самого вечера я провел у Фёдора Ивановича. А уходя, обрел твёрдую уверенность в том, что этим же вечером серьезно поговорю с отцом. И разговор действительно состоялся, правда, не совсем такой, каким я его себе представлял.
Отец сообщил, что они с моей преподавательницей ждут ребенка, но хотят переехать в другое место, поскольку этот климат ей и малышу не подходит. Меня эта новость очень сильно обрадовала, и буквально за минуту, я выпалил отцу всё, что скрывал последние пять лет, рассказал ему и про девушку, на которой собираюсь жениться, опустив подробности её прошлой жизни, но признав её ребёнка своим. К моему удивлению, отец не злился, только похлопал меня по плечу и назвал «своим любимым сыном» первый раз в жизни. Он даже предложил мне вернуть машину и передать часть своих акций, чтобы я мог начать новую жизнь. Но именно сейчас я ответил ему отказом, поскольку чувствовал, что должен доказать Федору Ивановичу, Вике и самому себе, что могу содержать семью без посторонней помощи. А самое главное, я первый раз в жизни действительно хотел полностью изменить свою жизнь, взяв на себя ответственность за судьбы других.