— А ведь вы испуганы, мистер Холмс, — как-то в сторону сказал мистер Оливер. — Что говорит в вас: расчет или эмоция?
На лице Майкрофта не дрогнул ни один мускул, он ответил сухо и даже брезгливо:
— Эмоция? Вы знаете мое отношение к принятию решений под влиянием эмоций. Вопрос Шеринфорда требует решения, и то, что я оказался одним из заложников…
— Заставляет вас смотреть на ситуацию предвзято, — прервала его леди Смолвуд.
— Шеринфорд принадлежит правительству Великобритании. И мы в состоянии удерживать контроль над ним. Я против, — лорд Риверс откинулся на спинку стула.
Леди Смолвуд вздохнула:
— Я против.
Мистер Оливер молчал почти минуту, прежде чем присоединить свой голос к остальным. Гермиона не позволила себе запаниковать или хотя бы напрячься.
— Прежде чем принимать решение, я предлагаю вам вспомнить, — она добавила в голос жесткости, словно разговаривала не с политиками, а с преступниками, — что в наших силах закрыть Шеринфорд чарами ненаносимости, что сотрет его со всех карт и уберет со всех радаров, — она оперлась рукой на стол и продолжила мягче: — наши миры сосуществуют на одной территории уже давно. Наше сотрудничество основано на соблюдении определенных требований, в частности, магглы не изучают волшебство, не пытаются разобраться в механизмах его работы. Шеринфорд — это угроза нашему сотрудничеству и мирному сосуществованию.
В кабинете снова воцарилась тишина. Гермионе очень хотелось бы глянуть на Гарри и почувствовать его поддержку, но она не имела права это сделать — она была властью волшебной Британии.
Запоздало, глупо пришла мысль о том, что она совершила ошибку, поддавшись на уговоры Кингсли. Он должен был оставаться министром. И в этой ситуации одного его присутствия было бы достаточно, чтобы убедить коллег Майкрофта принять верное решение. Она — уставшая женщина, слишком подверженная влиянию эмоций, — не могла диктовать свою волю. Правда, у нее уже не было выбора.
Она чуть подняла глаза и встретилась взглядом с Майкрофтом. Его лицо оставалось все таким же отстраненным, но в темных глаза на мгновение зажглась и тут же потухла искорка одобрения. Он едва заметно наклонил голову.
Шерлок утверждал, что на совещании возникнет ситуация, когда положение Майкрофта окажется под угрозой, он был уверен, что кто-то из трех самых близких к нему людей попытается лишить его влияния на британскую политику. И Гермиона понимала, что, если Шеринфорд удастся отстоять ценой благополучия Майкрофта, это будет пиррова победа. Правда, пока все было спокойно — почти, если не считать болезненного замечания об испуге.
— Вы оказываете давление, — жестко сказал лорд Риверс.
— Я озвучиваю факты, — Гермиона поймала его колючий взгляд.
«Видеозапись будет зашифрована», — так сказал Майкрофт, имея в виду другое: видеозапись ведется. Он предупредил ее, что каждое слово и каждый жест будут зафиксированы. Применить магию — значит, скомпрометировать себя, поставить даже то шаткое сотрудничество с магглами, которое есть сейчас, под угрозу.
Мистер Оливер спросил:
— Что вы планируете сделать с островом, если он вернется к вам?
— Мы заберем тех узников, которые связаны с нашим миром, вернем вам — ваших. Шеринфорд исчезнет с карт, его помещения будут переоборудованы под тюрьму взамен устаревшего Азкабана.
Едва заметно в кармане завибрировал телефон — можно было не сомневаться, что это сообщение от Шерлока. Но Гермиона не могла прочесть его прямо сейчас.
— Есть альтернатива, — проговорил Майкрофт. — Возможно, она покажется вам более… подходящей. МИ-7 забирает из Шеринфорда своих людей и устраняет все уровни магической защиты. После этого Шеринфорд становится одной из рядовых тюрем Британии.
Это был выход, причем именно тот, которого желала Гермиона. Шеринфорд не был нужен волшебникам — Азкабан полностью выполнял свои функции, а его размеры как раз подходили для того, чтобы содержать преступников-магов. Он не переполнялся, но и не пустовал. Шеринфорд значительно сложнее охранять, он ближе к берегу, его защитные системы придется полностью перестраивать — а это дополнительные расходы. В отсутствие волшебства он станет просто крепостью, тюрьмой, как Пентонвиль, и уже не будет представлять никакой угрозы.
— Я поддерживаю ваше предложение, мистер Холмс, — кивнула Гермиона.
Возражений не последовало.
Черновая договоренность была зафиксирована на бумаге немедленно.
Гермиона ответила на короткое рукопожатие Майкрофта, чувствуя между тем, что начинает нервничать все сильнее.
Шерлок редко ошибался, почти никогда. Телефон в кармане, кажется, обжигал сквозь несколько слоев ткани. Что-то должно было произойти. Но ничего не происходило.
Гермиона убрала свой экземпляр бумаги в сумочку, еще раз ответила на все формулы вежливости.
И все еще ничего не происходило.
Перед ней распахнули дверь. Гарри вышел первым, осмотрелся, дал знак, что она может идти.
И по-прежнему ничего не происходило.
Дверь закрылась с тихим стуком, и Гермиона прикусила губу от волнения. Мужчина возле двери коротко поклонился и ушел, очевидно, соблюдая инструкции — Майкрофт позаботился, чтобы Гермиона и Гарри могли аппарировать без лишних свидетелей.
— Гарри, — шепнула она почти на грани слышимости. — Прикрой меня.
Гарри еще раз обвел взглядом просторный пустой холл, безошибочно определил расположение видеокамер и сделал короткий взмах палочкой, поясняя:
— Минут пять помех.
Гермиона набросила дезиллюминационное заклинание, выудила из сумочки удлинитель ушей и прижалась к закрытой двери.
— … скомпрометировали себя, — это говорила леди Смолвуд.
— В таком случае, — ровный голосМайкрофта, — я готов немедленно подать в отставку. Моя работа бессмысленна, если вы будете сомневаться в моих решениях.
Вслушиваясь в наступившую тишину, Гермиона вытащила из кармана телефон и прочитала сообщение: «Скажи им: «Три. Двадцать два ‚а‘. Сто пять. Код ‚Amor caecus‘.
Это была околесица — или шифр.
— Мистер Холмс, — заговорил за дверью лорд Риверс (Гермиона узнала басовитые нотки), — мы не требуем вашей отставки и не примем ее. Леди Смолвуд говорила исключительно о разделении полномочий. Вы переутомились.
— Это означает недоверие, лорд Риверс. А недоверие в нашем деле… чревато последствиями.
— Вы гарантировали нам безопасность Шеринфорда, — тихий заурядный голос мистера Оливера. — И мы доверились вам.
— Безопасность Шеринфорда оказалась под угрозой из-за вмешательства посторонних сил, которые мистер Холмс не мог предугадать и просчитать, — вступился лорд Риверс.
— Я должен был. Просчитывать — моя работа.
Гермиона взглянула на текст СМС. Что произойдет, если она сейчас вернется в кабинет и озвучит написанное Шерлоком?
Она зажмурилась. У нее не было Чертогов, чтобы отгородиться от мира, но она умела анализировать информацию.
Шерлок думал, что кто-то намеренно помог Эвр обрести контроль на Шеринфордом. Зачем? Из-за Майкрофта. Выпустить Эвр — и достаточно скандально, и безопасно. Одержимая младшим братом, она не пойдет устраивать теракты или катастрофы, значит, жертвы будут минимальны. Однако урон репутации Майкрофта будет нанесен сокрушительный — мало того, что зачинщицей беспорядка стала его сестра, так она еще и провернула свою игру у него под носом.
Шерлок сказал: ‚Конечно! Я идиот‘, — и что-то про проверку. О чем он догадался?
Нужно было быть Шерлоком, чтобы понять.
Он считал, что кто-то из троих, присутствовавших на совещании, выпустил Эвр и подставил Майкрофта. И он повторял кодовые имена: Антарктика, Лангдейл, Порлок и Любовь.
Любовь.
Код ‚Amor caecus‘ — ‚Любовь слепа‘.
Руки у Гермионы подрагивали, когда она снимала невидимость и открывала дверь кабинета. Лучше было не думать о том, какой скандал произойдет, если Шерлок ошибся.
На скрип двери обернулись все.
— Мисс Грейнджер? — спросил Майкрофт, чуть приподнимая бровь.