сле третьего курса Оле предстояла педагогическая практика в пионерском лагере. Целых два месяца необходимо было провести вдали от Юры, и это притом, что они не смогут проводить вместе даже те скудные часы, в которые он будет свободен от футбола. Ведь Дорохово - не ближний свет, а именно туда предстояло отправиться практикантке Лаврентьевой. Да ещё от станции надо было идти пять километров по дороге из железобетонных плит, проложенной по лесу, - там, в дали от цивилизации и находился детский лагерь «Василёк». И складывалось всё так неудачно в дни этой летней практики - выходные всем расписывал старший педагог, потому что в лагере имелся один подменный вожатый, который по очереди и оставался на отрядах. И приходилось довольствоваться каким попало выделенным кусочком свободы, а уж на какие три дня в месяц он выпадал, было неважно. По крайней мере, неважно для старшего педагога. Когда в июне Оля на три дня вырвалась домой, Юра был на выездной игре... И даже в пересменку им не удалось повидаться. Оставалось надеяться только на то, что июль будет более благосклонен к влюблённым. Спасало всё это время одно - письма. Раз в неделю Оля писала сама и получала весточку от любимого - они не отвечали на письма друг друга, просто каждый пересказывал в своём послании о прожитых днях. И этого было достаточно, хотя тоска за прошедшие недели сумела изрядно изглодать их души. Но вот однажды в середине второй смены... - Вожатую седьмого отряда Ольгу Лаврентьеву просят подойти к воротам лагеря! - услышала Оля, когда они с Наташей строили детей после обеда. - Иди! - прошептала Оле подружка. - Это же наверняка Юрка приехал к тебе! - А? - Оль, сейчас же тихий час. Я их быстро по палатам разведу! Иди, два часа у тебя есть! - Спасибо, Наташ! Как же удачно, что они с Наташей поехали вместе в этот лагерь! Они и отдохнуть друг другу давали, и поддерживали и веселили! И вот теперь!.. Наташа подарила ей целых два часа! И? Неужели это, правда, Юрка приехал? Смог вырваться? Чего Оле стоило спокойно дойти до лагерных ворот! Вот она миновала поворот на центральную аллею, вот скульптурные фигуры пионеров и физкультурников остались позади... И? Действительно, это был Юра! Он стоял возле ворот и что-то писал на спине мальчишки-дежурного. Неужели эти ребята узнали его и попросили автограф? Хотя не удивительно, ведь Оля не раз слышала, как старшие отряды вместе со своими вожатыми кричат, болея за какую-нибудь футбольную команду, смотря матч по телевизору. - Всё, пацаны! - улыбнулся Юра и протянул ребятам их блокнот. - Спасибо! Большое спасибо вам! Мальчишки восхищённо посматривали на него - ещё бы, такой футболист, и вдруг появился в их лагере! - Оленька... - прошептал Юра, как только она подошла. - Привет... - Привет!.. - Оля вся дрожала от волнения и восторга. - Ты сможешь отлучиться? - Да. Сейчас будет тихий час... Они отправились за территорию лагеря и тут же свернули с железобетонной дороги в перелесок, подальше от детских глаз, жадно смотрящих вслед Юрию Тихомирову и вожатой седьмого отряда. - Там такая хорошая полянка есть, - прошептала Оля, как только они смогли оторваться друг от друга, прервав поцелуй. - За этим перелеском... - Пойдём, - Юра улыбнулся, глядя на неё. - Оль, я тебе абрикосиков привёз! - Спасибо... Они шли обнявшись. И, дойдя до полянки, устроились возле островка из кустиков шиповника. Юра запасся не только лакомствами, он даже прихватил с собой плед, который и расстелил. - Устраивайся! Не успела Оля скинуть босоножки и присесть на плед, как тут же Юра завалил её на спину и принялся целовать. Они так жутко истосковались друг по другу за полтора месяца, что вволю отдались ласкам. Обычно Юра просто хвалил привлекательность Оли, а у неё розовели щёки от смущения - она не могла без волнения слушать о красоте своих ножек, рук, талии... Но вот сейчас Юра не просто шептал ей ласковые слова, он одновременно касался обожаемых прелестей любимой руками и губами. Эта шейка изумительная. И такие прелестные плечики... На Оле было платье-«сафари», с кнопочками спереди, которые Юра и принялся постепенно расстегивать. И первых двух хватило, чтобы он смог покрыть поцелуями её ключицы и верхнюю часть груди. У Оли от этих ласк голова пошла кругом - изумительное, волшебное укачивание. И когда его рука заскользила по её бёдрам, Оля уже постанывала от удовольствия. Конечно, им ещё ни разу не удавалось остаться наедине. У Оли днём всегда дома была мама, а вечером папа возвращался с работы. У Юры вообще брат неотлучно находился в квартире. Поэтому все два года они в лучшем случае оставались наедине на лестничной клетке, и кроме поцелуев ничего не было. А тут... И не виделись они полтора месяца, и теперь оказались в совершенно уединённом месте - и в лагере был тихий час, и не единой деревни поблизости не было... ...Юра ласкал любимую без устали - страстно и нежно. Он, наконец, дождался желаемого. А Оля... Казалось, она забыла себя - где она? кто она? и, вообще, с ней ли всё это происходит? Вздрогнула Оля и вернулась к действительности, когда Юра обнажил её грудь и со сладким стоном захватил в плен своих рук и губ... Она отпрянула, испуганно уставившись на него, и принялась поспешно поправлять на себе одежду. То, что она почувствовала из-за этой ласки, взбудоражило и испугало - Оля впервые поняла, что это такое, влечение к мужчине, желание принадлежать ему. Юра кинулся к ней и прижал к земле - ему ничего не стоило справиться с ней, этому сильному мужчине. Он ухватил её за запястья и завёл руки за голову. - Оль, я с ума по тебе схожу! И я не могу больше так... Как дети себя ведём! Тебе - двадцать, мне - двадцать два! А мы всё по подъездам целуемся! Он, продолжая прижимать к пледу её руки, другой опять освободил Олину грудь. - Ты не представляешь, какая ты красивая! И как давно я хочу тебя... Ласки его были слишком бурные, но Оля оставалась напряжена и теперь не чувствовала удовольствия. Она даже протестующее застонала, почувствовав болезненные ощущения. Он отпустил её и сел. - Оль, я очень люблю тебя! И мы всё равно скоро поженимся! И потом, мы уже взрослые люди! Оля посмотрела на него - он был взволнован. Взгляд Юры был одновременно виноватый, уставший, истосковавшийся... - Оль, мне очень тяжело! Конечно, после игр и тренировок я выматываюсь, но всё равно... Я едва сдерживаю себя, не знаю, куда деться! Но не заниматься же мне этим с каким-нибудь свистушками-поклонницами! Знаешь, сколько их после матчей топчется и около нашей базы околачивается! Они на всё готовы! А я тебя люблю. И... нам, - он вздохнул. - Давно пора уже... А мы всё в детство играем! - Но, Юр... - Оль, всё вокруг - только видимость приличия! Да, нам внушали, что жить надо так-то и так-то, но в действительности всё по-другому! Все живут по биологическим законам! - он посмотрел на неё: - Ну скажи, что, это так важно? Женщиной ты выйдешь замуж или девочкой? - Юр... - Думаешь, родители наши или бабушки с дедушками ни разу не поддавались влечению, когда это было не положено? Оля вздохнула. - Юр, я не думала, что случится всё вот так - под кустом на поляне. - А где, Оль? Ну где нам вдвоём остаться? - Негде... - прошептала Оля. И кивнула. - Оленька... Он придвинулся к ней и снова принялся целовать. Спокойно, неторопливо... Он чувствовал, что она почти согласна. - Юр, а если... Вдруг, я забеременею? Мне же ещё целый год учиться! - Ну, я же не мальчик, знаю, что делать... - он едва заметно улыбнулся: опыт у него был, поклонниц у футболистов хватало. - Об этом не беспокойся. И снова поцеловал её. Он теперь только целовал, хотел, чтобы Оля успокоилась и расслабилась. Оказалось, с ней торопиться не надо... И Оля решилась на это. Решилась, потому что Юрка прав - им негде остаться вдвоём. И... действительно, он уже мужчина, а не пацан зелёный. Да и она... Просто Оля не чувствует своих двадцати лет, но это ведь не значит, что годы стоят на месте! Да и потом... Сейчас, всего несколько минут назад, она почувствовала удивительный вкус соблазна, она успела его попробовать. Блаженство, растёкшееся по всему её телу, испугало Олю, но... Чего бояться-то? - Юр... я люблю тебя. - И я тебя люблю, радость моя... Оль, тебе понравится... Не волнуйся. И ей, на самом деле, понравилось. Она до того забылась, что боль стала неожиданностью. Оля вскрикнула и открыла глаза - на лице Юры увидела выражение несказанного удовольствия. От боли у неё потемнело в глазах, и она чётко чувствовала его, мужчины, поступательные движения. Движения, приносящие ей страдания. Через возникшую перед глазами тёмную пелену Оля почему-то увидела глаза - те самые... Перед Олей вспыхивали глаза того парня, приставшего к ней возле «Олимпийского», и от настойчивого внимания которого её избавил Юра. Тёмные, пожирающие её своим выражением глаза-вспышки. И боль. Тринадцать поступательных движений резкой боли... «Как же долго... И больно...» А потом что-то тёплое разлилось по животу, и мучение закончилось, наконец. * * * - Юрка? - глаза Наташи вспыхнули при появлении Оли. - Он приезжал? - Да, - Оля вошла в вожатскую. И с громким вздохом двинулась к кровати. Она легла на спину, вытянула руки вдоль тела и уставилась в потолок. - А где он? - Наташа присела на край своей кровати. Оля как-то странно лежала, и это её насторожило. - Домой поехал. Наташа пересела на Олину кровать. И недоумённо уставилась на подружку. - Оль, у тебя же завтра выходные! Поехали бы вместе попозже, после отбоя! - Наташа взмахнула руками и шлёпнула себя по коленям. - Или переночевал бы он здесь! - Ага... - Оля неотрывно смотрела