лчал, не решался... Зато Юра был активным и решительным. Оля теперь часто вспоминала день их первой близости. Ведь он тогда убедительно доказал ей, что всё это воспитание и приличие, вбиваемые взрослыми, - ерунда полная... Только вот жаль, что Оля не вспомнила Юриных слов, когда согласилась на его предложение о замужестве. Она на автомате согласилась - Юра же стал её первым мужчиной! И если мужем стал бы кто-то другой, она чувствовала бы себя виноватой, да ещё если бы пришлось что-нибудь объяснять. Ведь она усвоила чётко все моменты нравственного воспитания когда-то... словно в крови это было. Но что теперь об этом думать. Из-за всего этого было слишком тяжело на душе... Но вот когда, наконец, Юра приехал с золотой медалью! С сияющими глазами, шикарной улыбкой, превосходным настроением, счастливый, довольный жизнью! Оля сказала ему о беременности. И Юра обрадовался! И долго был с ней! Юра очень внимательно посматривал на жену время от времени, словно пытался уловить какие-нибудь важные перемены. В первые дни его приезда Оля показалась ему неестественной. Но напрасно он напрягался. Олино поведение вызывало лишь улыбку. Юра невольно улыбался, видя старания Оли, - раньше она редко ужинала, а теперь усердно витаминизировалась и подзаряжалась энергией. Улыбался, когда жена время от времени открывала дверцу шкафа и смотрела на стопочку ползунков, распашонок и чепчиков! И Юра сам чувствовал непонятный трепет. Что-то пошевеливалось в глубине его сердца, но осознать это «что-то» он ещё был не в силах. Он только с удовольствием наблюдал за женой и ожидал весомых перемен: ведь Оля должна чувствовать беременность не так, как он! Она-то беременности не боится... И первые значительные перемены случились. Всё произошло после новогодних праздников - у Оли начался токсикоз. И буквально за неделю она утратила всю свежесть и жизнерадостность. Головная боль и тошнота изматывали её невероятно, не отпускали день за днём. Но даже через пелену мучительных ощущений Оля заметила, как нелегко мужу. И не из-за того, что его одолевают переживания о ней, а потому, что вид ослабленного недугом человека его угнетает. Оля видела, что Юре тяжело находиться возле неё. Ведь он был активным, здоровым, спортивным. А вот чужое нездоровье переносил с большим трудом. Как оказалось. - Вот и закончился мой отпуск, - вздохнул Юра, глядя на жену. Был уже конец января. - И мой первый больничный, - вымученно улыбнулась Оля: три недели её терзал токсикоз. - Завтра уже поеду в институт. Знаешь, мои группы очень хорошо сдали экзамены, декан мной доволен. - Ты молодец! Но улыбка мужа означала для Оли только одно - он рад, что отправляется на базу в Испанию, что ему не придётся находиться с ней рядом, ведь никто не гарантирует дальнейшее гладкое течение беременности. Она очень хотела ошибиться... - Юр... - Я буду тебе звонить. Не могу точно сказать, когда мы вернёмся! - Я понимаю. - Но ты держись! Я как смогу - буду выбираться! Оля кивнула. Конечно. Оля кивнула - теперь другой футбол. Юрия Тихомирова очень ценили, команда выигрывала во многом благодаря ему. Даже за границей на него обратили внимание. И жизнь другая... * * * - Вечер добрый! Оля услышала это приветствие и тут же почувствовала, как её захватила волна блаженной истомы. Такая волна обычно сбивает с ног, и уберечь от падения помогают только объятия любимого мужчины. - Дима? Это был он. И Оля не могла признаться себе в том, что он - это и есть любимый мужчина, и это в его объятиях она хочет оказаться. Именно это непризнание помогло ей удержать равновесие. Они встретились в метро, он нагнал её на эскалаторе. Оля спрятала улыбку в уголках губ - надо же, насколько случайная встреча, ведь Дима ездит на машине! Оля смотрела в Димины глаза - бежевато-зеленоватые - и думала о том, что точно так же он поздоровался с ней много лет назад, в день её поступления в институт. «Вечер добрый!» - тогда они единственный раз не ограничились приветствием. Сейчас Дима задержал дыхание, глядя на неё, - его завораживали Олины глаза, волшебные. Она так спокойно смотрела на него. Этот вечер, действительно, выдался добрым. Он так ждал этой встречи! Жаждал эту встречу безумно! Оля же не позволяла себе ждать - она не видела его больше трёх месяцев, лишь вспоминая. Дима же за это время только несколько раз видел Олю из окна. И всегда она оказывалась в сопровождении мужа - они либо уезжали, либо приезжали на своей красной «Мазде». А он очень хотел поговорить с ней: после их случайной, но такой значимой встречи осенью, не проходило ни дня, чтобы Дима не думал об Оле... ...Они пошли наискосок, по той самой дорожке, где три месяца назад в первый раз прошли вдвоем. Только теперь под ногами был не утоптанный грунт, а хрустящий снег. - Как ты себя чувствуешь? - Уже хорошо. - Опять был такой же приступ? Дима остановился. - Нет. Был токсикоз. Они встали лицом друг к другу. Оля чувствовала едва уловимый аромат его сигарет - фантастический мужской запах... Его. - Плохо было? - он не заметил, как взял её за плечи. - Уже всё хорошо, - улыбнулась Оля. Она чувствовала, что они дышат одним воздухом. И дышала с удовольствием. - Знаешь, меня провожают с работы... Он знал. Потому что в последние несколько дней до того затосковал, что уже не в силах был не повидать её без свидетелей, и проследил. А остаться незамеченным для него не составило труда. Дима осторожно разузнал у мамы, в какое время Оля возвращается с работы - мама знала всё, потому что дружба с соседкой снизу не ослабевала. И Дима отодвигал все свои дела, спускался на станцию «Владыкино» в нужное время и ждал. Оказалось, Олю до дома провожали. И, видимо, какой-то родственник Юрия Тихомирова. Причём провожал до квартиры. Но, наконец, пришёл вечер её возвращения домой в одиночестве. Удача улыбнулась Диме! - А сегодня? - ему было интересно, отчего забота ослабла. - А меня сегодня неожиданно попросили выйти на замену, - Оля улыбнулась. - Но я не стала никому говорить. Только родителям записку оставила. - Очень удачно, - Дима улыбнулся и подумал, что сегодня-то не Олин рабочий день, но он отчего-то всё же спустился в метро... Это всё сила их чувства! - Вообще, со мной всё впорядке, в метро благополучно пристраиваюсь! А у нас пройти-то до дома - и не страшно, и быстренько! Я бы и одна преспокойно добиралась, но... Юрин брат по вечерам... Юра его попросил, сам-то он сейчас редко появляется, очень загружен. Как же ей было приятно его прикосновение - Дима продолжал держать её за плечи. И как же она хотела положить ладони ему на грудь... Тем более недавно, устроившись в уголочке вагона метро, Оля думала о Диме. Она обрадовалась этой замене в институте, потому что знала: сейчас отчитает лекции, усядется где-нибудь на укромном сиденье и подумает... И вот, будто мысли обрели силу, материализовались и послали эту встречу с ним! - Оль, а ты действительно не боишься ходить по вечерам? - Я и по утрам, и днём не боюсь, - озорно улыбнулась она. - И вообще, я люблю подумать, а приходится поддерживать разговор. Это порой утомительно. - Но Оль, терять бдительность никогда нельзя. И хотя ты права - не важно, когда ходить, сейчас и средь бела дня чёрт знает что вытворяют, но... - Дима отпустил её плечи: внезапно подвернувшаяся тема для разговора оказалась спасением, потому что он почувствовал жуткое желание обнять Олю. - Кстати, ты знаешь, что большой процент происшествий происходит возле дома, в котором человек живёт, или в подъезде. - Потому что расслабляешься в конце пути? - Да. А ещё привычное, родное место, от которого никогда не ждёшь подвоха. - Следователь решил меня проинструктировать? - Предложить сопровождение, - Дима вмиг посерьёзнел и добавил почти шёпотом: - Если, конечно, я не буду мешать тебе думать... - Ты не будешь... - и не сдержалась: - я же о тебе думаю... Они стояли напротив друг друга, и люди обходили их стороной. Благо, ширина дорожки была достаточной. Они не могли разорвать свой долгий взгляд... ...Люди знакомые, но не близкие почему-то внезапно сближаются в течение нескольких мгновений, и всё это выражается во взглядах, в шутках, в движениях. Обычно причина сразу неуловима, но Оля с Димой знали её. Знали, но признаться в ней могли только каждый себе: положение у них было безвыходное - Оля не могла, а Дима не смел. Но и быть вдалеке друг от друга оказалось невозможным. И поэтому они создали какое-то трогательное подобие дружбы: хотя их взгляды и случайные прикосновения оказывались столь чувственны, что невозможно было ошибиться в истинности их отношений. - Оль, давай будем гулять в Ботаническом саду, - предложил Дима. - Хоть иногда. Днём. - Дим... Он не знал, захочет она возразить или же согласится, и поэтому прошептал: - Пожалуйста... У Оли сердце отчаянно забилось - она понимала, что это всё неправильно, это не нужно, глупо! Зачем им встречаться?! Но... Она так этого хотела: видеть его, слышать его голос... хоть иногда, пусть очень редко. Они договорились, что звонить будет Оля Диме на мобильный. Выбрать время для встречи можно было лишь когда несколько «причин отсутствия» сходились в одной точке. Оля должна была находиться дома, а вот папа, мама и Юра должны были в этом же доме отсутствовать - именно тогда они получали возможность немного погулять вдвоём. Днём. * * * Гуляли они не часто. Но во время этих встреч Оля открыла для себя много нового. Оказалось, она не хотела, чтобы зима заканчивалась: ведь с окончанием зимы закроют маленькую боковую калитку в Ботанический сад, через кото