Глава 2
- Есть такой анекдот: «Мальчика воспитывала бабушка. Поэтому он уже в 7 лет научился вязать на спицах, качаться в кресле-качалке и за 30 минут, кряхтя, засовывать нитку в иголку». Как это ни грустно, но анекдот этот обо мне. Грустно. Грустно, потому что плохо жить в комнате с бабкой. Бабка моя не только храпела. Храп её заливистый был пустяком, я уже привык к нему. Хуже было тогда, когда она вдруг среди ночи начинала молиться. Неожиданно подскакивала к окну, отдёргивала шторы и начинала!.. Она причитывала, подвывала, стоя у окна, запрокинув голову. Какой уж тут сон! А тем более мне было страшно - ведь в Бога верить нельзя, а она... А днём бабка со мной занималась - учила вязать и вышивать. Учила и приговаривала, что хотела внученьку, а родился я. Но оттого, что и мама моя тоже мечтала о девочке, я получился мальчиком прилежным. Эх, бабуля! А как тут было не стать прилежным, если хотелось тишины и покоя! Уж лучше слушать, как бабка бубнит, обучая меня, чем как кричит, давая советы отцу. Мой отец был ей зятем, и ненависть к нему процветала у бабки на генном уровне. И каждый вечер, как только отец возвращался с работы, она начинала... И мама тут же делала мне знак: я напоминал бабуле об отложенном вязании и уводил её в комнату. А отец с матерью облегчённо вздыхали. Только вот когда отец приходил выпивши, он врывался к нам в комнату, выхватывал у меня вязание или вышивание и начинал орать на бабку - «Что ты делаешь с пацаном, сука?! Разве это парню надо?!» На трезвую голову он предпочитал тишину и отмалчивался, а вот стоило после работы распить с приятелями бутылочку!.. Закончилось всё это глубоким запоем. И мать отца выгнала - ежедневные словесные потасовки с дикими воплями, временами доходившие до драки, выдерживать стало невозможно. - Прекрасно! - заявила счастливая бабушка. - Поживу спокойно на старости лет! И выставила меня в большую комнату к маме. И тут я такое узнал! Ого-го! Мне было шесть лет, и обнажённое женское тело стало для меня потрясением. Дело в том, что мама спала голой. Поэтому весной и летом, когда светает рано, я такого насмотрелся! - Мам, а что это у тебя такое? - спросил однажды я, указывая на её грудь. - Это булочки, - улыбнулась мама. И, указав на сосок, добавила: - С изюмом. Когда ты был маленький, я тебя ими кормила. - Я их ел? - Да. А потом они опять выросли! - хохотнула мама. ...Бабушкино счастье длилось недолго: папа прошёл курс лечение в ЛТП, перестал пить, попросил у мамы прощения и вернулся к нам. Кстати, тогда и я содрогнулся не меньше бабушки, ведь придётся вернуться в её комнату! Опять, опять слышать её храп и просыпаться от молитвенных стенаний! И вздохнул с сожалением: мне так нравилось смотреть на мамину грудь - белую, надутую, с коричневым изюмом посередине. Зря я напрягался - бабка не стала тогда брать меня в свою комнату. И... я узнал, что папа обожает поедать мамины булочки с изюмом. «Хорошо ещё, они к утру отрастают! - думал я тогда. - А то ведь почти каждый вечер набрасывается на них!» С этим возвращением отец стал для меня мужчиной. И я даже немного ревновал маму - теперь только отцу доставалось смотреть на её прелести. Хотя она по-прежнему спала голой, мне редко перепадало на неё полюбоваться. Теперь папа, спавший с краю, загораживал её от меня. А когда мама вставала, и если я уже не спал, отец всегда напоминал ей, что парень-то здесь! И она постепенно подчинилась его воле, поднималась, поворачиваясь спиной ко мне. Хотя и на это папа ворчал. - Да ладно тебе, - весело отвечала мама. - Попы-то у всех одинаковые! Но это она ерунду говорила! Ничего одинакового... ...А потом выяснилось, что мама беременна. И чуть больше, чем через полгода я всё же снова переселился в бабкину комнату, а на месте моего диванчика у родителей появилась деревянная кроватка для малыша. Закончилась моя жизнь, наполненная интересными наблюдениями. Эх... У бабушки, как я не пытался, ничего увлекательного увидеть не удалось - она приходила спать уже переодетой в ночнушку, которая у неё была закрытой и очень длинной. В общем, от бабки шёл один негатив. С рождением братика я хоть и смог иногда любоваться грудью моей мамули, это было уже не так приятно и радостно. И всё потому, что я ему завидовал! До судорог... что-то сводило в самом низу живота и порой темнело в глазах. Ведь этот малыш сосал мамину грудь и трогал её ладошкой... И не понимал, глупый, как ему везёт! А как я хотел потрогать... Но это было невозможно. Поэтому мне оставалось только мечтать. Мечтать о том, что я женюсь. И тогда!.. Я мечтал, что булочки с изюмом моей жены, будут только моими. И ещё я решил, что ребёнка у нас не будет, потому что делить прелести жены я ни с кем не собирался! А тем более я представлял мою будущую жену ОСОБЕННОЙ, предназначенной только мне! Для меня одного! Не то что эта... Я домечтался до того, что в один прекрасный момент усомнился - а есть ли вообще такая совершенная женщина? Ведь первое моё увлечение закончилось плачевно. Зря я сомневался. Оказалось, что сила мысли способна материализовываться. Я уже не ожидал встретить такую женщину, но встретил! И встреча эта перевернула всю мою жизнь! Глава 2 Родители Оли Лаврентьевой давно решили, что не станут вмешиваться в жизнь дочери со своими умными родительскими советами. Правда, если случай не окажется из ря