сивых расцветок... Жёлтый и фиолетовый - наверное, какой-то коварный завистник этой красоты окрестил их несчастливыми. Жёлтый - к разлуке, а фиолетовый... И думать страшно о том, что приписывают фиолетовому цвету. - В тему этот подарок природы получился, - Оля подавила вздох. - Дим, нам надо поговорить. Он мгновенно уловил тень грусти, пробежавшей между ними. Дима понимал, что, скорее всего, их ждёт расставание, ведь опоздание признания в любви эхом проносится через всю жизнь, и ожидание может оказаться вечным. - Давай поговорим у выхода, - попросил он. - Хорошо, - согласилась Оля. Они дошли до пруда, служащего границей между Ботаническим садом и ВДНХ и совсем скоро повернули, двинувшись в сторону Центрального входа, в сторону завершения... - Оль, ты потом... ну, уже с коляской, ходи только по центральной аллее. - Здесь, по-моему, везде всё на виду, - она нежно улыбнулась, тронутая его заботой. - Нет, есть одно местечко, слишком уединённое, - Дима строго посмотрел на неё. - Обещай, чтобы я не волновался. - Хорошо, Дим. - Знаешь, я ведь иногда думаю чёрт знает о чём, в силу следственного образа жизни! Будто составляю ребус или выстраиваю лабиринт, а потом думаю, можно ли один разгадать, а в другом запутаться. Будто играю мысленно сам с собой. Оля с интересом посмотрела на него: - А где это место? - Сейчас дойдём - покажу, - Дима нахмурился. - Нет, надо же как интересно! - Оля даже слегка погладила его плечо. И когда они прошли приблизительно пол-аллеи, Дима остановился. - Вот! Дорожка эта заворачивала влево, и заворачивала довольно круто. А по краям её красовались заросли каких-то высоких кустов. - И что там? - Там густые деревья, чаща! И рядом нет совершенно никаких тропинок! Дикое место, поверь мне! - Удивительно! Ведь обычно тут кажется, что попала в одинокое место, как вдруг рядом видишь тропинку! Здесь густая сеть всяких тропочек! - Оль... - Я поняла, Дим. И обещаю - гулять буду только по центральной аллее! Точно. Дима вздохнул - судя по Олиному ответу, ему не будет места возле неё... ... - Дим, - начала обещанный разговор Оля, стоило им увидеть центральную площадь - Подожди. Я знаю, ты хочешь сказать, что прогулки наши закончились. - Да, Дим. - Хорошо, прогулки закончились. - И ещё нам надо поговорить... Но Дима перебил её: - Пожалуйста, согласись со мной: ещё не время для окончательного разговора. Оль, ты спокойно доходи, потом благополучно роди и... после уже примешь решение. Оля смотрела в его глаза - эх, если бы позволить себе отодвинуть разум! - Я пойду, Дим... - Хорошо. Я позже приду к тебе, летом приду. Можно? - Да. - Тогда не будем прощаться. - Не будем. Оля медленно побрела в сторону дома. А Дима поспешил к машине, которую оставлял на площади перед центральным входом. ...Подойдя к дому, Оля посмотрела на свои окна - «всё началось с окна». А потом её взгляд перепорхнул на третий этаж: там, так близко всегда был и будет Дима. Глаза защипало от слёз: - И неужели придётся?.. * * * ...Дима подарил ей орхидею. Подарил в тот день, когда Оля родила сына. Малыш появился на свет ранним утром. За окном только-только начало светать, и его рождение стало для Оли таким же ярким и трогательным, как приход первого луча на землю, едва-едва начавшую избавляться от темноты. И Оля поняла, что это и есть самое счастливое мгновенье в её жизни. Позади были боль и тревога. С Олей остались покой, нежность и умиротворение. Оля не спала всю ночь, но и после родов, даже уже оказавшись в палате, уснуть не могла. Будто и не было пережито столько мучительных и трудных часов. Она лежала без сна и хотела только одного: поскорее снова увидеть сына. - Кто Тихомирова? - поинтересовалась нянечка, вошедшая в палату с огромным букетом бордовых роз. - Я, - Оля удивлённо уставилась на цветы. Да и другие женщины, Олины соседки по палате, оказались потрясены замечательным букетом. - Это вам, - улыбнулась нянечка. - Но в палате цветы держать нельзя, я в холле поставлю! Девятнадцать, в честь девятнадцатого июня! Теперь этот день станет самым большим праздником в вашей жизни! «Кто же это прислал?» - первая мысль была о брате Юры или его родителях. Оля осторожно поднялась и подошла к окну. Юра. Он стоял, беспокойно, взволнованно смотря на окна - где Оля, сможет ли она встать после родов? Окна в палатах не открывались, видимо, в целях безопасности, поскольку все норовили продемонстрировать новорождённых, открытыми были только фрамуги. Наконец, он заметил её. И тут же запрыгал и замахал руками. Олина палата была на втором этаже, и они отлично видели друг друга. Юра улыбался так, как ещё ни разу в жизни не улыбался. Оля помахала ему рукой и прижалась лбом к стеклу - Оля точно знала, что для Юры стать отцом было похлеще, чем жениться. Ведь не зря же он почти всю её беременность редко бывал дома. Но вот малыш родился, и муж превратился в безумно счастливого человека, а тем более родился сын! - Ольга! Я люблю тебя!!! Оля кивнула. Она почувствовала себя виноватой из-за прогулок с Димой. Хотя... И слёзы выступили на её глазах... ...Он что-то спрашивал, а она отвечала либо кивая, либо мотая головой. По-другому пообщаться было невозможно. Совсем скоро приехали родители, и радость заискрилась новыми красками. Родители обнимались с Юрой, поздравляли, они все были очень, очень счастливы. И когда уже собрались уходить, мама вернулась, показала в сторону Юры и покивала головой. Таким счастливым Оля его ещё не видела. А потом вышла из палаты, дошла до холла и посмотрела на букет. Она присела на диванчик и вздохнула... ...Вечером нянечка принесла Оле орхидею - розовато-сиреневатую, в аккуратной пластиковой коробочке. - Этот цветок можно держать на тумбочке! - улыбнулась пожилая женщина Оле. И протянула ей конвертик. Оля открыла конверт и достала открытку. «Поздравляю, Оленька. Я люблю тебя». Конечно, это было от Димы. В душу поселилось невообразимое смятение. Оля смотрела, смотрела, смотрела на орхидею и не знала, что делать! ...Наконец, настал день, когда Дима смог поговорить с Олей. Команда, за которую играл Юрий Тихомиров, проводила выездной матч в Петербурге, а родители Оли уехали на денёк на дачу. И она позвонила ему. Дима разволновался до того, что долго стоял перед Олиной дверью, не решаясь возвестить о своём приходе. Он очень надеялся на удачу, ведь Оля сама позвонила! До этого они лишь пару раз сталкивались возле подъезда: Оля гуляла с малышом, и с ними была её мама. Поэтому они только здоровались. Как обычные соседи... Дима понимал, что встретиться им будет не просто. Кто же из близких оставит в одиночестве недавно родившую женщину? И вот этот звонок на мобильный! Отчего-то испугался он этого звонка. Звонка, который так ждал и о котором мечтал!.. ...Когда, наконец, Дима окончательно успокоился и нажал на кнопку звонка, испуг уступил место растерянности. Оля открыла сразу. И Дима замер, едва смог переступить порог. Он глаз от неё не в силах был оторвать. Какая же она была!.. Удивительная!.. Оля заколола волосы, и ей очень шла эта строгая причёска. Шея её была открыта, и плавные линии завораживали. - Привет, - улыбнулась Оля. - Привет... Дима протянул ей цветы - букет белых тюльпанов. - Спасибо. Оля взяла цветы, и у Димы отлегло от сердца. - А это малышу, - для Олиного сына Дима купил погремушку. - Пойдём, я тебя с ним познакомлю. Даже улыбалась она теперь особенно, что-то едва уловимое изменилось в Оле и сделало её ошеломительно-трогательной. Они прошли в комнату. Комнату заливал, приглушённый вставшими на его пути шторами, солнечный свет. И в свете этом всё показалось торжественно-загодочным. Оля подвела Диму к кроватке. Малыш спал. Такой милый: в крохотных ползунках и рубашечке, лохматенький, он лежал, запрокинув ручки. - Он маленький родился, меньше трёх килограммов, но за месяц набрал двойной вес! - Значит, всё в порядке, - Дима шептал, а Оля разговаривала обычным голосом. Дима неотрывно смотрел на ребёнка. - Да, это из-за моего токсикоза случилось, но теперь нормализовалось всё. Дима присел перед кроваткой, чтобы оказаться поближе к малышу. - Оль, а как его зовут? - Я назвала его, - голос Оли дрогнул. - И... я зову его Митей... Дима поднялся - дыхание перехватило. Он пристально смотрел в её глаза - серые, в приглушённом свете глаза напоминали предрассветные часы. И Дима хотел стать лучом, способным осветить её глаза! Они долго смотрели так... Очень долго. И... Диме показалось, что он всё понял. - Митя, он... самое главное в твоей жизни... Оля кивнула: - Да... Сердце у него сжалось так, что лучше бы уж навсегда... Но Дима справился. - Он замечательный, Оль. И... я догадываюсь, что испытываешь ты. Дима снова присел возле кроватки. - Мить, мы с тобой гуляли в Ботаническом саду... - Он знает, Дим. Митя зевнул и открыл глаза. Дима встрепенулся и посмотрел на Олю. - Ему пора просыпаться. Мальчик не плакал, он только смотрел то на Олю, то на Диму. - Оль, он на тебя похож! - Правда? - оживилась она. Дима кивнул и улыбнулся. Оля взяла из грелки бутылочку с водой. - Попьёт и ещё полежит. Дима дождался, когда малыш напьется, и осторожно погладил его по волосикам. - Сокровище... Оле хотелось заплакать, она едва-едва справилась со слезами - переносицу заломило так, что хотелось закричать! - Митя, когда не спит, один остаётся? - Да. Пойдём. Им нужно было поговорить. Но малышу ни к чему были их переживания. Они прошли в кухню. И Дима тут же обнял её. - Оль, ты не позволишь мне стать Митиным отцом? - Дим... - она уткнулась ему в грудь. - Я... Говорить было невозможно. Да, она мечтала об этом. Была уверена, что мужу ребёнок буде