да вон выходящим. А так, пусть лучше ошибётся и сама поймёт, как правильнее поступить. Ведь учиться можно только на своих ошибках. Конечно, они смогли принять такое решение, потому что помнили себя в молодые годы. А ещё были уверены в благоразумии своей девочки. Ведь с самого рождения Оля была умницей. Она не капризничала, не ходила по лужам, не кидалась песком в сверстников - ничего экстремального. Только иногда немножко упрямилась. Однажды, когда мама сказала, что пора учиться завязывать шнурочки, девочка отказалась - так неохота было возиться с этими тонкими, длинными штуками! В тот день Оля вышла на прогулку с развязанными ботиночками. Почти сразу же шлёпнулась - да, это не по высоким ступеням шагать, не задевая болтающихся шнурков. Упала, измазала и немного расцарапала ладошки. Но не заплакала, а поднялась и пошла в сторону подъезда. И дома, приведя себя в порядок, принялась за завязывание шнурков. Пока, наконец, не научилась. После этого случая Оля стала ещё покладистее. Всё пошло гладко. Годы шли, шли, а она не совершала ни одного взбалмошного поступка и не принимала ни одного бездумного решения, особенно свойственного подросткам. Может быть, всё так удачно в её жизни получалось ещё и потому, что Оля Лаврентьева была складной: когда росла, она чудом избежала угловатости и непропорциональности. И расцвела прекрасной девушкой. Всё было очень хорошо! Но вот... - Кошмар! Что же делать, Миша? - зашептала мама, закрывшись с мужем в спальне. - А что?! - Олин отец понимал, что необходимо запастись терпением перед этим разговором с женой. - Любушка, она же не водителем троллейбуса работать собирается! - Да в школе работать ничем не лучше! В троллейбусе ты хоть отгорожен от толпы, а там!.. Она просто не понимает, что это за нервотрёпка! Помимо детей, ещё все эти подводные учительские течения! Михаил погладил жену по плечу - в её громком шепоте уже зазвучали истерические повизгивания. Надо ей успокоиться, а то так и до головной боли недалеко. - Оля просто получит высшее образование! А если поймёт, что педагогика - это не её, то закончит другой институт! Всего два года и - второе высшее! Муж ласково улыбнулся. - Мишенька, ну если бы она хотя бы собралась предметником, а то ведь - учительницей начальных классов! - Конечно, она же первую учительницу свою обожает! - Да, Елена Сергеевна для неё - это всё! Они до сих пор всем классом к ней бегают! - Ну, и что тебя не устраивает? - пожал плечами муж. - В конце концов, Любушка, Оля пошла по твоим стопам! Любовь Васильевна вздохнула и с укором посмотрела на мужа. - Миша, я тебе говорю - если бы она ещё предметником пошла, я бы так не волновалась! - Любовь Васильевна села в кровати. - И лучше - математиком! - Почему?! С маленькими-то легче! - Ну, во-первых, не легче! Малышей тяжелее организовать и приучить к порядку! Да и учатся они ещё неосознанно! А во-вторых, у учителей начальных классов зарплата - восемьдесят рублей! Не ценят в нашей советской стране труд учителей! Олина мама была преподавателем английского языка. В обычной общеобразовательной школе она работать не смогла. Её угнетали склоки учителей - не все, конечно, вели себя недостойно, но всё же! А эти сюсюканья с завучем и директором по поводу распределения часов! Да и классное руководство: Любовь Васильевна совершенно не горела желанием готовить все эти праздники, проводить родительские собрания и классные часы, а уж культпоходы!.. Она хотела просто преподавать свой любимый английский язык, и всё. Именно поэтому Любовь Васильевна, в конце концов, перешла в вечернюю школу - это было очень разумным решением. В вечерней школе она была единственным преподавателем иностранного языка, классного руководства не имела. А днём спокойно занималась репетиторством. Любовь Васильевна стала заниматься тем, чего хотела, и что не разрушало нервную систему! Но вот её Оленька... - Может, Ольга пойдёт в науку! - не сдавался Олин отец. - И вообще, педагогическое образование очень хорошее, не помешает! А тем более у нас отлично готовят учителей начальных классов! Оля будет разносторонне образованной, грамотной! Её даже рисовать научат! - Миша! - Правда! И ты зря так переживаешь! Любовь Васильевна заплакала, она совершенно не хотела, чтобы дочь шла в этот институт. - Миш, может стоит вмешаться? Единственный раз! А? Лучше пусть идёт в экономический, она же у нас умненькая, поступит! - А если мы вмешаемся, а потом она будет страдать из-за неправильно выбранной профессии? - Нет! Давай попробуем?.. - Любушка, давай не будем отступать от принятого семнадцать лет назад принципа! Посмотри, какой Ольга у нас умницей выросла! Всё делать умеет, характер твёрдый, но сама она ласковая! Их замечательная Оленька! * * * Весь первый курс Оля была погружена в учёбу с головой. Из спецпредметов пока была только психология, да и то вводный курс - будущих учителей постепенно приобщали к выбранной профессии. И это было хорошо, потому что по другим дисциплинам нагрузка оказалась нешуточной. Ведь выяснилось, что учёба в школе была детским лепетом. Ведь, например, физика в школе - это природоведение, по сравнению с подходом и подачей этой науки в ВУЗе. А русский!.. Как же подробно изучали язык в институте! В тончайших, мельчайших подробностях! И глубины фонетики, о которых она даже не подозревала! И состав слова - все варианты приставок, корней и суффиксов с их написанием! - Мам, в глаголах, например - учиться - «ся» - это не суффикс, как мы проходили в школе, а постфикс! - Оля не уставала делиться с мамой своими знаниями. Делилась, даже не подозревая о том, что своим желанием всё это изучать успокаивает её. И далее, во всех подробностях и с изучением особенных, частных случаев: например, склонение слова «дитя». Кто - дитя, кого - дитяти, кому - дитяти, кого - дитя, кем - дитятею, о ком - о дитяти. Оле очень нравилось! Хоть было и трудновато. Ведь ещё всякие там: история партии, математика... Весь первый курс она отчаянно плыла! И только в самом конце привыкла к необычно высоким волнам разных наук, к их силе и красоте. В финале второго семестра Оля словно вынырнула повыше, опомнилась, оглядела окружающий мир - весна... конец тёплого апреля! Уже почти половина 1988 года прошла! Ничего себе! - Оль, давай на какой-нибудь концерт сходим, что ли? - предложила однажды приятельница по институту Наташа. - А то совсем засахарились в своей учёбе!.. Они купили билеты в ближайшей театральной кассе - выбрали концерт-съёмку шоу «16×16». В «Олимпийском» комплексе! На таких концертах Оля не бывала. С классом ходили только в театры, а тут... Наверное, необычно! Это что-нибудь особенное! Оля встретилась с Наташей у эскалатора на радиальной станции «Проспект Мира» и всего через несколько минут удивилась, что почти вся толпа из метро движется наискосок, к «Олимпийскому». - Конечно, там, наверняка, не одна тысяча уместится! - Наташе нравилось такое столпотворение. - Представляешь, что в зале твориться будет! - С трудом, - ответила Оля и почувствовала нешуточный интерес. Действительно, одновременно так много человек будут смотреть, слушать, аплодировать! И потом, окружающие были не похожи на людей, которых Оля привыкла видеть в театре. Во-первых, люди кругом были приблизительно одного с ней возраста, а во-вторых, одеты были вольготно - никаких костюмов или платьев, только удобные джинсы или соблазнительные мини-юбки. Благо, толпа, стремящаяся к «Олимпийскому», позволила Оле в брючном костюме и Наташе в вельветовом платье слиться, раствориться и стать незаметными. Девушки нашли нужный подъезд, потом по бетонным лестницам добрались до интересующего их отсека и устроились в пластиковых креслицах. Они с интересом оглядывали огромный зал «Олимпийского». Совсем скоро стало ясно, что зрители не будут сидеть на местах и в тишине слушать исполнение песен. К рёву собравшихся присоединилось оглушительное звучание динамиков. Всё вокруг ухало и бухало, зрители визжали, подпевали и прыгали. Прожекторы сочно освещали сцену и мазали своим ярчайшим светом зрителей. Полчаса Оля привыкала к созданной техникой, исполнителями и зрителями обстановке. И постепенно стала различать слова, слышать мелодию и перестала обращать внимание на прыгающих и орущих людей вокруг. Когда закончилась первая половина концерта, и всё стихло, Оля с Наташей улыбнулись друг другу: выключили прожекторы, зал оказался в мягком свете, рёв превратился в едва слышное журчание голосов. Народ потянулся к выходу. Девушки не торопились покинуть свои места, решив отдышаться, прежде чем вновь попасть в людской водоворот. И вдруг Наташа осторожно похлопала Олю по руке и произнесла тихо: - Посмотри направо, наискосок. Там сидит парень и смотрит на тебя как-то странно. Оля, не поворачивая головы, поглядела в указанную сторону. Незнакомый молодой человек уставился на Олю немигающими глазами. От его взгляда у Оли холодок пробежал по спине. Его немигающие тёмные глаза - чёрные! - пугали и завораживали одновременно. Он будто пришпиливал её своим взглядом. Оля вздрогнула и отвела глаза. Она взяла Наташу за руку, и они вышли из зала. В дневном свете сразу стало спокойнее и теплее - никогда раньше Оля не думала, что лампы дневного света способны приободрить. Девушки пошли в буфет. - Хорошо, что обождали немного, - вздохнула Наташа, когда они пристроились в успевшую укоротиться очередь. - Знаешь, Оль, ненормальный взгляд какой-то у того парня. - Может, он меня перепутал с кем-нибудь? Вот и с