инекологу отправит в обязательном порядке? - Очень... - Но ведь в поликлинике своей ты проходила диспансеризацию! - Да там просто пишут для галочки... Я и не хотела в это кресло лезть, хоть и болело... - Хоть бы мне сказала, - в очередной раз повторил Дима. - Нин, напрасно ты молчала. Хотя он понимал, что не так она была воспитана. И только поставленный недавно диагноз позволил Нине перешагнуть черту, проведённую строгим восточным воспитанием мамы, и поделиться всеми переживаниями с мужем. - А ещё... иногда, когда мы любовью занимались, - слёзы потекли из её карих глаз: - А когда врач меня осматривал, я едва сдержалась, чтобы не закричать! Жуткая боль... - Ниночка, - Дима обнял её и вздохнул: жену было бесконечно жаль. И впереди было длительное, изнурительное лечение. Нина принимала немыслимое количество препаратов - излечивающие и укрепляющие. Она написала себе схему приёма всех этих таблеток и пила строго по часам. От назначенного лечения нельзя было отступать. Так же недопустимы были переохлаждения, переутомления и нервные напряжения. И всё же Нина переживала, ведь помимо обычных медикаментов и советов врач строго рекомендовал ограничить сексуальные контакты. Дима же все свои желания отстранил и отправил на задний план. Главным для него было выздоровление жены. Дима сконцентрировался на любви и терпении, был как никогда заботлив и внимателен. Он ограждал Нину от всего волнительного, даже смерть отца пережил глубоко в себе. Ну, а если уж бывало невмоготу, он уходил прогуляться в Ботанический сад. Бродил по дорожкам, набирался сил... - Дим, тебе тяжело со мной? - спросила Нина в мае. Позади было почти полгода чёткого курса тщательного лечения, а впереди ждали пять месяцев санаториев в курортных районах. - Нин, я люблю тебя, - он даже целовал её теперь осторожно. - Всё хорошо будет, совсем скоро нам скажут, что с аднекситом покончено. - Дим, прости... - Мне не за что тебя прощать. Всё это - временные трудности. Скоро всё будет замечательно! Она была уверена, что мужу непросто сдерживаться, подавлять свои желания, быть бодрым и поддерживать силы в ней. А ещё Нина очень не хотела уезжать. Потому что у неё не было ни капли желания оставлять мужа. Тем более в последнее время он порой уходил прогуляться и не предлагал жене составить ему компанию. Дима уходил, а она садилась возле окна и ждала его возвращения - «Ему, наверное, уже и смотреть на меня не хочется, вот и идёт прогуляться в свой любимый Ботанический сад». Накануне отъезда Нина увидела, что муж возвращается с прогулки не один. Но поначалу спрашивать ни о чём не стала. Она, как обычно, предложила Диме ужин, и пока он ел, внимательно следила за ним. - Сегодня ты какой-то не такой, - задумчиво проговорила Нина. Дима был слишком погружён в свои мысли. И жена терялась в догадках - что могло заставить его так измениться? - Дим, а что это за мальчик? И почему ты нёс его на руках? - Это внук нашей соседки снизу. - Любови Васильевны? - её Нина не заметила, а может, просто всё внимание было приковано к мужу. - Да, - кивнул Дима. - Я встретил их в Ботаническом саду... ...Дима уже хотел возвращаться, как увидел мальчика, мчавшегося на роликовых коньках. Он удивился, когда тот притормозил прямо возле него. - Дядя Дима! Привет!!! Невероятно, но это был Митя! И он узнал Диму! Оказалось, Митя приехал в Москву с бабушкой и дедом. Он уже написал контрольные за второй класс и теперь наслаждался отдыхом в родном городе. И так-то домой возвращаться не слишком хотелось, а тут такая встреча! Дима с удовольствием погулял с Митей и Любовью Васильевной. Митька такой замечательный! Он изменился! Но Диму узнал и с удовольствием с ним разговаривал! Митя катался, катался, а когда устал, Любовь Васильевна спохватилась - они забыли дома кроссовки. Тогда-то Дима и взял мальчика на руки, и так они добрались до своего подъезда... - Понятно, - вздохнула Нина. Ей было не слишком приятно, что муж заботливо отнёсся к чужому ребёнку. - Ты прямо царевич Дмитрий. - Покровитель детей? - Дима нахмурился. Нина пожалела, что спросила. Она задела несколько болезненных струн в Диминой душе. - Дим... - Просто этот мальчик мне очень дорог, я его с рождения знаю. Этот мальчик был назван в Димину честь женщиной, к которой Дима испытывал, испытывает и будет испытывать особую любовь. И вообще, после того, как Дима вспомнил о найденной Олей обледеневшей сосновой веточке, он увидел во всём происходящем мистический оттенок. Ведь Дима сказал Оле когда-то, что ему не нужен ребёнок. И вот его жена словно обледеневшая хвоинка - внешне живая и яркая, но... А Оля тогда ответила, что ему она бы с удовольствием родила. Она родила бы! Она! Теперь создавалось впечатление, что те их давние слова приобрели силу и повлияли на жизнь. * * * Ему, Юрию Тихомирову, действительно, было тяжело. Когда безумное самоутверждение закончилось, началось беспокойство. Вот он уйдёт из большого футбола, вот девушки не будут смотреть и буквально набрасываться на него так, как сейчас. Ведь деньги только вкупе со славой дают такой эффект! А если остаться в команде, продлить контракт? Неплохо, конечно. Ведь тогда эта эйфорическая аура продлится! Но продлится, только если он будет играть так же блестяще, не потеряет силы, не получит серьёзную травму, в команду не придёт какая-нибудь новая звезда и... И стадион безумным гулом голосов не перестанет приветствовать его, Юрия Тихомирова. Юре было нелегко, и только окружающая Испания успокаивала и предавала сил. А тут ещё жена фортель выкинула! И он собрался, набрался терпения и решил угомонить вспышки Олиной тоски по родине, которая произошла на горе в сосновой бору и, он это чувствовал, никак не затихала. Он не знал, как к ней подступиться с успокоительным разговором. И некоторое время старался действовать. Вернувшись с островов, Юра с Олей день за днём обошли несколько барселонских галерей и выставок - любые их устраивали, лишь бы занять себя, найти тему для вечернего разговора, а потом ласками укреплять отношения. Когда вернисажи наскучили, Юра начал приглашать жену на прогулки по старому городу. Их не оставил равнодушными Готический квартал, который был на семь веков старше других районов Барселоны. И отвлёк от мыслей о родине на целую неделю. ...Митя возвращаться в Испанию не торопился, упросил родителей по телефону оставить его на зиму у бабушки и деда, обещал заниматься. Оля согласилась сразу, пусть и ценой их разлуки, но сын будет на родине! Юра, на удивление быстро, кивнул. Он попросил тёщу нанять Мите репетиторов. - Пусть с чужими людьми позанимается, это ему на пользу пойдёт! И ещё, купите ему компьютер, пусть осваивает! Юра готов был на многое, только бы жена вернулась в недавнее русло. И даже купил Оле большой-пребольшой тур по Европе. Она путешествовала, а он наведывался к ней. Они замечательно проводили время, отдыхали друг от друга, а потом с удовольствием встречались. В Барселону Оля вернулась только в феврале... ...А потом Юра стал собираться в Москву. Ехать он решил один, чтобы не разбередить её, вроде бы начавшую затягиваться, рану. Он просто съездит за сыном и всё. Хватит ему быть вдали от них, пора подготовиться к очередным контрольным работам под маминым руководством, чтобы потом неожиданностей не случилось, да и с целительной разлукой пора было заканчивать. - Оль, ты тут по магазинам пройдись, а то почти ничего не покупаешь. Юра уже давно вручил Оле кредитную карточку с огромной суммой, которой хватило бы даже для похода в агентство недвижимости. Она с самого начала его карьеры была рядом, и эти деньги, как сказал Юра, принадлежат ей по праву. - Хорошо, чего-нибудь куплю Митьке. - И себе, - и Юра достал из своей прикроватной тумбочки каталог женского нижнего белья. - Я там пометил, что тебе не помешает. Оля кивнула и закусила губу. Слёзы с трудом, но удалось сдержать. Как и себя в последние недели... ...Ни за какими покупками Оля не пошла. Она по несколько часов в день проводила в парке Гуэль и размышляла. Ведь именно в этом чудесном месте ей пришла мысль о «другой». Но это было раньше, когда у неё имелся заряд решимости и надежды в том, что она выдержит жизнь с нелюбимым мужчиной ради сохранения семьи во благо сына. А вот теперь... Она выдохлась. Путешествие не помогло. И Оля не представляла, где наберётся сил для дальнейшей жизни с Юрой. Да ещё и в Испании. Оля бродила по парку и вспоминала, что родину муж называет только Россией - это резало её слух, будто это не дом, а чужое государство. Что возвращение для него кошмар, что он, возможно, уйдёт из большого спорта и будет жить в своё удовольствие, играя в пляжный футбол. А желание Оли вернуться в Москву и пойти работать в свой институт - это глупости и капризы, ведь нежиться на пляже намного лучше. Оля бродила по парку, но набраться сил у неё никак не получалось. Напротив, она не представляла, как снова сможет целоваться с Юрой, ложиться с ним в одну постель, терпеть его прикосновения, слушать его... Оля вздыхала: интересно, сможет ли она снова перевоплощаться в «другую». Всё должно было проясниться, когда она встретится с сыном. Возможно, он даст ей сил, а тем более после разлуки. Ведь жить она решила только ради Мити. * * * Из Москвы Юра вернулся нахмуренным, потому что Митя не хотел уезжать из дома и заявил отцу, что если бы не мама, то ни за что бы не полетел в Испанию. - Оль, ты поговори с ним, - попросил Юра. - Что-то мне его настроение не нравится. Вон, есть не захотел, спать собрался. Оля с