Особенностью стиля работы И. С. Конева, как отмечают многие его сослуживцы того времени, было стремление превратить каждый разбор учения или смотра в школу для командного состава, соединений, частей и подразделений. Он учил подчиненных вникать во все детали обучения войск.
«В те предвоенные годы, когда все мы чувствовали дыхание надвигающейся грозы, я, следуя правилу, усвоенному по предшествующей службе, немало времени отдавал тренировке соединений и частей округа в сложных условиях обстановки, приближенной к боевой, – рассказывал в середине 50-х годов Иван Степанович слушателям Военной академии им. М. В. Фрунзе. – Были люди, которые не понимали, зачем это нужно. Называли это выматыванием сил. Некоторые косились и по другой причине: маневры даже в масштабе дивизии – весьма дорогостоящая вещь. Но я чувствовал, что время не ждет, старался использовать каждый час с пользой для войск. В этом вопросе ощущалась поддержка члена Военного совета, штаба, большинства начальников родов войск и служб. Совместными усилиями мы и решали главную задачу – учили штабы и войска воевать с сильным и опытным врагом».
Несмотря на достигнутые успехи, в подготовке войск по-прежнему имелись существенные недостатки. В директиве № 34678 начальника Генштаба генерала армии Г. К. Жукова от 17 мая 1941 г. подчеркивалось: «…В результате проверки хода боевой подготовки, произведенной Наркоматом обороны и округами, установлено, что требования приказа № 30 в зимний период 1941 г. значительным количеством соединений и частей не выполнены»[48]. В летнем периоде обучения предписывалось уделить особое внимание организации боевой подготовки танковых, моторизованных, противотанковых частей, авиации и авиадесантных соединений, а также поднять качество обучения всех других родов войск. К сожалению, претворить все эти планы в жизнь не удалось. Война уже стояла на пороге.
В мае 1941 г. И. С. Коневу пришлось решать еще одну срочную и важную задачу. По постановлению Главного военного совета на базе округа комплектовалось управление 19-й армии. В ее состав вошли 25-й, 34-й стрелковые и 26-й механизированный корпуса, 38-я стрелковая дивизия, а также части обеспечения и обслуживания. Соединения армии после доукомплектования с 20 мая перебрасывались в Киевский Особый военный округ. В начале июня командующим армией был назначен И. С. Конев, членом Военного совета – дивизионный комиссар И. П. Щекланов, начальником штаба – генерал-майор П. Н. Рубцов.
Решив все неотложные дела, И. С. Конев выехал в Киев, чтобы на месте встретить прибывающие эшелоны с войсками, организовать их размещение и боевую учебу. 21 июня ночью ему позвонил начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал-лейтенант М. А. Пуркаев.
– Положение тревожное, Иван Степанович, будьте готовы к худшему, – сказал он.
Генерал Пуркаев, говоря о тревожном положении, имел в виду директиву, которая в зашифрованном виде в половине первого ночи 22 июня была направлена из Генштаба военным советам приграничных военных округов и в копии – наркому ВМФ. Директива была подписана наркомом обороны маршалом С. К. Тимошенко, начальником Генштаба генералом армии Г. К. Жуковым и членом Главного военного совета Г. М. Маленковым. В этом документе говорилось:
«1. В течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.
Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;