Штаб группы армий «Юг», отклонив просьбу генерала Бласковица о присылке подкрепления, принял меры по окружению польских войск. С этой целью в сражение были введены 213-я и 221-я пехотные дивизии, находившиеся в резерве фон Рундштедта. Они нанесли удар по западному флангу противника, атаковавшего 8-ю армию с севера. Для этой же цели была выделена одна легкая дивизия, участвовавшая в подходившем к концу сражении у Радома. Главной же задачей, которую поставил фон Манштейн, было заставить противника перед фронтом 8-й армии вести бой с постоянно меняющимся фронтом. Для этой цели 10-й армии было приказано немедленно повернуть на запад, находившийся под Варшавой и южнее ее 16-й танковый корпус, а также следовавший за ним 11-й армейский корпус должны были нанести по польским войскам удар с востока. Войскам 8-й армии предстояло отражать продолжающиеся атаки противника, а как только они начнут ослабевать, перейти в наступление.
После ожесточенных боев и попыток польских войск прорваться вначале на юг, а затем на юго-восток и, наконец, на восток 18 сентября их сопротивление окончательно было сломлено. Войска 10-й и 8-й армий захватили 170 тыс. пленных, 320 орудий, 130 самолетов и 40 танков, разгромив 9 польских пехотных дивизий, 3 кавалерийские бригады и частично еще 10 дивизий[70]. Накануне, 17 сентября, части Красной армии, согласно договору о ненападении между Германией и Советским Союзом, перешли польскую границу и заняли западно-украинские и западнобелорусские земли, войдя в соприкосновение с германскими войсками.
После уничтожения самой сильной группировки польских войск в сражениях на Бзуре в районе южнее Люблина часть соединений группы армий «Юг» была переброшена на запад, где французы и британцы, по выражению фон Манштейна, сложа руки, взирали на уничтожение своего польского союзника. Главные силы группы армий «Юг» развернули наступление на Варшаву. С целью избежать лишних жертв, фон Рундштедт приказал 8-й армии обеспечить наступательными действиями образование вокруг Варшавы тесного сплошного кольца, примерно по линии идущей вокруг города кольцевой трассы. Вслед за тем Варшаву планировалось принудить к сдаче в результате обстрела и бомбардировок с воздуха, а если это не приведет к цели – в результате нехватки продовольствия и воды.
25 сентября был открыт огонь на разрушение по внешним фортам, опорным пунктам и важнейшим базам снабжения Варшавы. На следующий день на город были сброшены листовки, в которых сообщалось о предстоящем обстреле Варшавы и содержалось требование сдать город. Однако польские войска продолжали оказывать упорное сопротивление. Вечером 26 сентября начался обстрел Варшавы, а 27-го были захвачены два внешних форта. Это вынудило защитников города согласиться на капитуляцию. 28 сентября акт о капитуляции был подписан польским главнокомандующим и командующим 8-й армией. По сведениям польского уполномоченного, в Варшаве капитулировало 120 тыс. человек[71]. Польша как независимое государство перестала существовать. 28 сентября между Германией и СССР был подписан «Договор о дружбе и границе», по которому западная граница Советского Союза проходила по рекам Западный Буг и Нарев.
В ходе боевых действий польская армия потеряла 66,3 тыс. убитыми, 133,7 тыс. ранеными, около 420 тыс. человек попало в плен[72]. Потери вермахта составили 10,6 тыс. убитыми, 30,3 тыс. ранеными и 3,4 тыс. пропавшими без вести[73]. Наибольшие потери понесла группа армий «Юг» – 7014 человек убитыми, около 20,5 тыс. ранеными и до 4,1 тыс. пропавшими без вести.[74]
Фон Манштейн, оценивая ход военных действий в Польше, писал:
«Важную роль в достижении высоких темпов проведения кампании сыграли новые принципы использования самостоятельно действующих танковых соединений и поддержка авиации, обладавшей подавляющим превосходством. Но решающим фактором, вероятно, наряду с неоднократно испытанной храбростью немецкого солдата и его готовностью к самопожертвованию, был наступательный порыв, который овладел немецким командованием и войсками. Насколько очевидно, что техническое оснащение армии в значительной степени объясняется энергией Гитлера, настолько же ясно, что одно превосходство в вооружении ни в коей мере не могло обеспечить такой быстрой и решительной победы».[75]
73
См.: