— Надо отступать, командир, — деловито сказал Макарыч, утерев пот со лба. — Увели рейдер, сволочи. Мы жжем боеприпасы попусту, на весь остров нам никаких снарядов не хватит. Командуй отход.
— Но…
— Майор прав, — вмешалась Юля. — Мы у них под огнем, а всех магов на берегу нам так не перебить. К сожалению, Ване мы помочь уже не можем.
— Хорошо, — бросив еще один взгляд на близкий берег, скомандовал я. — Отходим на семь миль от Арнава. Первыми отступают транспорты, мы их прикрываем зенитным огнем. Выполнять…
Когда расстояние от берега до эскадры превысило пять миль, вражеский огонь стих сам по себе, и мы начали подводить итоги скоротечной схватки. Они оказались неутешительны. Нет, ничего серьезного, если не считать истраченного на четверть боекомплекта «Дерзкого» и «Бойкого». На магических судах и того веселее — дорвавшись до драки ваэрия ухитрились растратить запасы своих одноразовых артефактов с мощными боевыми плетениями на треть. Да, по гавани и поселку мы вломили неплохо, слов нет. Для главного оплота тельнор у магичек нашлись самые душевные и мощные заклятья, специально сберегаемые для такого момента. Собственные потери? Ничего особенного. С десяток погибших и пара десятков раненых магичек на транспортах, кое-где попадания в борта и палубы, которые живые деревья плавучих островов вскоре закроют своими разросшимися корнями. На «Дерзком» и «Смелом» всего трое раненых бойцов-артиллеристов, все легко. Серьезных повреждений матчасти нет. Эскадра боеспособна. Но что дальше? Противник сидит в гавани и носа наружу не показывает, на связь тоже не выходит. Воздушной разведки у нас больше нет. Штурмовать острова нечем. Но самое поганое в том, что мы потеряли Урв-шера. Какого хрена ему понадобилось лично командовать отчаянной атакой своего единственного рейдера вместо того, чтобы сидеть на «линкоре» — никто из его тельнор ни мне, ни Тров-кану ответить не смог. Но он, гад оказался там. А теперь у него уже и не спросишь…
И, как будто случившегося нам было мало, ранним утром следующего дня к островам прибыла объединенная эскадра восставших лордов и Северного альянса. В составе нашего старого знакомца «Тронхейма» вместе с однотипным боевым ледоколом, и тремя вооруженными палубной артиллерией большими морозильными траулерами, в которых Матвей опознал суда тысяча двести восемьдесят восьмого проекта. Почему северяне предпочли бывшие советские пароходы шведским или норвежским судам непонятно, но, по словам нашего адмирала, выбор был удачный: пароходы большие, длиной около сотни метров и водоизмещением более пяти тысяч тонн, с запасом автономности по топливу и провизии до двух месяцев. К этому прилагается отличная мореходность, трюмы большой вместимости и солидное количество места для размещения экипажа и десанта при необходимости. Разве что скорость не превышает пятнадцати узлов… но зато на палубе каждого корыта воткнули аж три морских орудия времен второй мировой, не считая пулеметов. Если наш «Смелый» и «Дерзкий» примерно равны по силе двум боевым ледоколам или даже немного превосходят их, то против «тысяча двести восемьдесят восьмых» нам и противопоставить нечего, кроме «Грома», «линкора» и транспортов ваэрия. Так ведь и вражеская эскадра не ограничилась пятью пароходами — кроме них у союзников еще два «краанга» и два «линкора» тельнор. В итоге — девять вымпелов против наших десяти, но если сравнивать по весу залпа и реальной боеспособности, то я бы на нашу эскадру не поставил. Мы, конечно, чуть посильнее магией, но количество стволов решает многое.
В отличие от Тайр-шера, северяне не стали играть в молчанку и первым делом вышли на связь. Тон командующего эскадрой Йена Свенссона был сух и деловит, а изложенное сообщение походило на ультиматум. После подлого нападения на суда Крауд-тея, объединенное командование Северного Альянса и Свободных Лордов тельнор считает нас враждебной стороной и приказывает в течение двадцати четырех часов немедленно убраться восвояси из данного района океана, — гласило оно. Не то мы рискуем испытать на своей шкуре весь гнев севера.