Выбрать главу

— Цель уничтожил волшебник USNA. Трупа нет. Поэтому мы не сможем доказать, что именно Гу Цзе стоял за терактом. Скорее всего, почти никто не узнает, кто был главарём террористов.

— Разве смерти виновника недостаточно для решения проблемы? — высказала мнение Аяко.

— Убедительных доказательств, что Гу Цзе организовал теракт, нет. Но даже если нам поверят, люди будут считать, что террорист выжил, а без тела нам их не переубедить.

На лице Аяко отразилось непритворное изумление. Фумия же смотрел на Тацую, поджав губы. Близнецы, а какой яркий контраст. Тацуя перевёл взгляд на Миюки.

Девушка продолжала тревожно вглядываться в лицо брата.

— Мы, волшебники, должны были разрешить этот инцидент так, чтобы граждане снова почувствовали себя в безопасности. Но без веских доказательств смерти Гу Цзе мы не сможем успокоить людей. Это провал.

За столом воцарилась тишина.

Когда Тацуя поставил пустую чашку на блюдце, Миюки, словно этого и ожидая, заговорила:

— Пусть люди и встревожены, но мы знаем, что всё закончилось. Мы знаем, что ты нашёл Гу Цзе, Онии-сама. И... — Миюки пристально посмотрела на брата, — больше всего я рада, что ты вернулся домой целым и невредимым. — Девушка радостно улыбнулась. Во всём мире не хватило бы слов, чтобы описать красоту этой улыбки. — Ты хорошо постарался, Онии-сама, — тепло утешила юношу Миюки.

***

Тацуя и Миюки вернулись в свои комнаты.

Минами положила тарелки в HAR и тоже покинула столовую.

Фумия и Аяко отправились в предоставленную им спальню. Вскоре близнецы лежали на кровати, опечаленные столь скорым завершением задания — Тацуя сказал им, что раз он уже вернулся, то охранять дом больше не нужно.

— Фумия... ты ещё не спишь? — вырвала брата из объятий дрёмы Аяко.

— Нет. Что такое, Нээ-сан? — вяло спросил юноша.

— Эм... Нет, ничего важного, но...

— Не можешь уснуть?

Девушка лишь криво улыбнулась в ответ.

— Кстати, давно мы не спали в одной комнате.

Брат и сестра хорошо ладили, и это знали все. В их отношениях не было ни капли притворства — даже обмены колкостями не могли испортить дружбу близнецов. Эти двое доверяли друг другу больше, чем кому-либо.

Ходили слухи, что они не спорили ни разу в жизни.

Пусть близнецы и были неразлучны с самых малых лет, но спать в одной постели... Они словно вернулись в далёкое детство.

— Ага. Если честно, сначала мне не очень понравилась эта идея, но теперь я даже благодарна Тацуе-сану.

Настал черёд Фумии криво улыбнуться.

— Не думал, что когда-нибудь увижу Тацую-ниисана таким подавленным... Но благодаря Миюки-сан он немного повеселел. Они выглядели как жених и невеста, а не как брат и сестра.

— Мне с ней не тягаться... — проговорила Аяко, затем вдруг откровенно спросила: — Фумия, ты видел улыбку Миюки-онээсамы? Улыбалась ли я так же хоть раз?

Будь это завистью, Фумия, скорее всего, просто пошутил бы. Но почувствовав искренность в словах сестры, парень на мгновение замешкался.

Пока он искал ответ, девушка продолжила:

— У неё красивое лицо, но... вряд ли дело только в этом. Наверно, она весь вчерашний день думала о Тацуе-сане. Она словно расцвела, пока разговаривала с ним.

Аяко едва слышно вздохнула.

Впрочем, её вздох не остался незамеченным.

— Похоже, Тацуя-сан взбодрился, да?

Девушка замолкла, но пауза не успела затянуться.

— Спору нет, Миюки-сан великолепна, но ты же знаешь, что тоже весьма красива? — спросил Фумия.

— Извини, но я не в настроении выслушивать твою лесть.

— Это не лесть. Объективно говоря, ты прекрасна.

— Кажется, ты переоцениваешь меня.

— Нет-нет, вовсе нет. В одной только Четвёртой школе найдётся целая куча парней, мечтающих встречаться с тобой, Нээ-сан.

— Ты всё никак не успокоишься? Что ж, Ями-тян...

Фумия громко сглотнул.

Аяко усмехнулась и продолжила игривым тоном:

— Объективно говоря, Ями-тян тоже красива, не так ли? Если бы она не наряжалась как мужчина, то её имя гремело бы по всей школе.

— Я не «наряжаюсь как мужчина»!

— Знаешь, хоть меня это не интересует, но некоторые девочки любят обсуждать, скажем так, «крепкую мужскую дружбу». Я слышала, как они часто упоминают Ями-тян. А ещё тех, кто подходит «ей» больше всего...

— Мне всё равно! — раздался приглушённый вопль — парень старался не шуметь.

Потом Фумия повернулся к сестре спиной и бросил:

— Спокойной ночи!

Хихикнув про себя, Аяко тепло ответила:

— Спокойной ночи.

***

Ночь закончилась, унеся с собой горечь поражения.

Двадцатое февраля 2097 года. Тацуя и Якумо с учеником повезли тело Тошиказу в дом Тиба.

Масаки хотел присоединиться, но монах остановил его, сказав, что это не визит соболезнования — они идут объяснить обстоятельства смерти Тошиказу.

Миюки не знала о причинах поездки брата — она осталась дома вместе с Фумией, Аяко и Минами. Вполне возможно, что сейчас девушки играли или лепили сладости. Не менее вероятно и то, что они втянули в свои забавы и бедного Фумию.

Вскоре фургон остановился перед домом Тиба. Заранее уведомлённые о визите члены клана вышли навстречу.

— Я искренне сочувствую вашей утрате, — сказал Якумо, покинув фургон.

— Мне жаль, что мой глупый сын доставил вам неприятности, — склонился в глубоком поклоне глава клана, Тиба Дзётиро. Даже в пятьдесят лет он оставался в отличной форме, но было заметно, что ужасная новость сильно его подкосила.

Когда ученик Якумо вытащил тело из фургона, семья не смогла сдержать слёз — даже с накрытым тканью лицом Тошиказу было невозможно не узнать. Заплакала женщина в чёрном платье — Санаэ, старшая сестра погибшего. Тацуя натыкался взглядом на лица знакомых и незнакомых людей и видел лишь горе. Только одного человека он не мог найти — Тибу Наоцугу. Ходили слухи, что «вундеркинд клана Тиба» не очень хорошо ладил с Тошиказу, но вряд ли настолько плохо, чтобы остаться равнодушным к смерти брата. Скорее всего, он был занят чем-то важным вдали от дома.

Последней наружу вышла Эрика. Взгляды друзей встретились, хотя меньше всего Тацуя хотел увидеть именно её. Впрочем, для разговора с Эрикой он и прибыл сюда сегодня.

— Пожалуйста, заходите.

Возникшие из-за спины Дзётиро ученики клана Тиба подхватили тело, положили его на носилки и понесли в главный дом. За ними потянулись остальные — Якумо и Тацуя возглавили шествие. Вскоре на улице остался только ученик монаха.

Труп отнести в комнату Тошиказу, которая выглядела на удивление чистой и не походила на холостяцкую берлогу. Нет, ей больше подходило слово «пустующая» — кроме стола, шкафа и одинокого меча на подставке здесь ничего не было. Тело оставили на футоне — оно пробудет здесь вплоть до похоронной службы. Поскольку погребение собирались проводить священники семьи Тиба, Якумо не стал предлагать свои услуги.

Потом Дзётиро повёл гостей в приёмный зал. Здесь также царствовал аскетизм — никаких диванов, только подушки для тех, кто не привык сидеть на ногах. Впрочем, Якумо и Тацуя могли обойтись и без них.

— Я искренне прошу прощения за доставленные неудобства. Примите мою благодарность за ваши труды. — Дзётиро положил руки на татами и низко поклонился. Рядом склонила голову Эрика.

Больше никого из семьи Тиба здесь не было: жена Дзётиро давно умерла, Наоцугу отсутствовал, а Санаэ осталась в комнате Тошиказу — нет сомнений, она всё ещё рыдала над телом брата. Эрика же до сих пор не пролила ни единой слезы.

Также вызывала недоумение надетая Эрикой школьная форма — зелёный пиджак и белое платье выглядели неуместно на фоне траурных одеяний.

— Ваш сын, Тиба-сама, встретил свою смерть при весьма необычных обстоятельствах, поэтому я считаю своим долгом объяснить вам, как это произошло. Надеюсь, вы выслушаете меня, — проговорил Якумо.