Соня вынырнула из воспоминаний. Рассеянно огляделась. Тетка Оксана скрылась за «размалеванными» воротами. В уличной пыли копошилась сбежавшая со двора рыжая курица. Двое загорелых мальчишек катили тачку с бидоном для воды. Сейчас подойдут к колодцу, а тут – она! Ну, уж нет, хватит на сегодня любопытных.
Девочка решительно подняла ведро и направилась к дому, пытаясь вспомнить, что хотела сегодня сделать…
Это так чудесно – планировать день, знать – обед будет в обед, в магазине есть свежий хлеб, в колодце чистая вода, а ночью можно лежать на старой железной кровати, закутавшись в мягкий плед, слушать грустных сверчков и… тишину.
Первые дни после приезда в село Соня не могла отогреться. Тетя Тамара полола огород в шортах и майке, обвязав голову косынкой, чтобы «сонечко не напекло», а девочка зябко куталась в зимнюю куртку, натягивала капюшон, прятала ладони в рукава и подолгу сидела во дворе. Наблюдала за суетливыми курицами, важными толстыми гусями, слушала мерное жужжание пчел – в соседнем дворе хозяева держали небольшую пасеку…
Дни шли за днями. Виной ли тому жаркое июньское солнце, вкусная сытная еда, неторопливый уклад сельского быта, – кто знает. Но девочка сменила теплые свитера и куртку на легкую футболку, а джинсы – на короткие льняные шорты. Да и шлепанцы оказались гораздо удобнее тяжёлых ботинок.
Жизнь должна быть, и все тут!
А война – не первая и не последняя. Прорвёмся…
Стоп! Она опять провалилась внутрь себя, так мама называла это состояние.
Что-то было непривычно. Что?! Она улыбалась! Улыбалась впервые за несколько месяцев. Губы растягивались сами собой. На глаза навернулись слезы. Плакала девочка тоже давно. Это мама чуть что – ревела, а Соня застыла, замерла в коконе из страха и безнадеги. И вот кокон дал трещину, раскололся на кучу серых осколков.
Добродушная тетка Оксана, ее обещание прислать новую подружку или просто… все хорошо?! Если может быть хорошо, когда с папой нет связи уже восьмой день?!
В ногу ткнулось что-то мокрое и холодное. Соня вздрогнула, резко обернулась. Хозяйская дворняга умудрилась расстегнуть ошейник и приветливо виляла хвостом. Да нет, тоже… улыбалась!
Нет, честно! Кто бы сказал раньше, что собака может вот так, совсем по-человечески улыбаться – ни в жизнь не поверила бы. А это беспородное чудище лыбилось во все свои, сколько там у нее зубов!
Соня присела на корточки, порывисто обняла кудлатую псину. Та, не будь дура, положила голову маленькой хозяйке на плечо, радостно лизнула прямо в ухо.
– Фу, Муха, перестань! – засмеялась Соня.
Собака, услышав свое имя, принялась облизывать соленые от слез глаза, нос и щеки.
Тётя Тамара с мамой выскочили на крыльцо. Замерли, уставившись на невероятную картину – Сонька, сидя на траве, отбивалась от разыгравшейся собаки, а Муха норовила завалить девочку на землю и облизать, как потерявшегося и снова найденного щенка.
Мама дернулась было к дочке, но Тамара придержала за локоть. Покачала головой и потянула в дом.
– Ниче, ниче. Собака, она не психотерапевт, но тоже кой-чего может…
*****
– Эй, ты чего в пыли валяешься?! – раздался насмешливый голос с улицы.
Муха нехотя тявкнула в сторону забора и улеглась в тени старой раскидистой яблони.
За калиткой стояла девчонка в коротких джинсовых шортах и растянутой черной футболке. Коротко остриженные пряди черного и малинового цвета торчали во все стороны. Руки в карманах шорт. Примерно ровесница Сони.
– Ээээ. Я не валяюсь. – Соня неловко поднялась, отряхиваясь от песка и травинок, вытирая мокрое лицо. – Я с собакой играюсь.
– Ааа. Тогда ладно. А я уж думала тебя спасать…
Гостья неуверенно топталась за воротами, а Соня не совсем понимала, чего от нее хотят.
– Я это… Лера. Меня бабушка к тебе послала. Дружить. И… ну … помогать.
– Чего помогать?!
– Ну, ты травмированная? Так? Так! Вот, и я, типа, тоже. Будем, короче, того. Адаптироваться. Давай меня зови в дом и предлагай чаю с конфетами.
Соня недоверчиво уставилась на чудную девчонку.
– А если не позову?
– Будешь жалеть об этом всю жизнь! – ехидно ответила Лера и широко улыбнулась.
– Софийка, кто там пришел? – тетя Тамара казалось, слышала все, что происходит в ближайших ста метрах.
– Это ко мне! – отозвалась девочка.
Когда к тебе кто-то приходит, – значит, ты есть? И есть место, где ты есть и туда может прийти кто-то, кому ты нужен…