— Эй! Вы меня слышите?! Идите сюда, хоть кто-нибудь!
Так продолжается минут десять или даже больше, и я уже отчаялась в своей попытке докричаться хоть до кого-то. Но звук поворачивающегося ключа в замке, даже заставил улыбнуться. У меня получилось? Или за нами просто пришли.
Дверь со скрипом открывается, запускаю яркую полосу света внутрь. От этого сразу режет глаза и я не могу понять кто сейчас передо мной стоит.
— Очухались? — до меня доносится знакомый голос с каким-то акцентом.
И когда глаза немного привыкают, я пытаюсь разглядеть стоящего в этой полосе света мужчину. Высокий, очень, шатен и сразу видно, что силен. Да он просто огромный. Он до боли мне знаком, и тут я узнаю в нем его. Это же тот самый чех, который тоже был тогда в доме Райского. Мало того, он его друг и партнер по бизнесу. Томаш!
— Томаш?! — у меня горло сжимается.
— Хорошая память, красавица, — смеется негромко, — Жаль мне в тот вечер не перло в карты. Я бы не был с тобой так груб, как Генри.
— Считай тебе повезло! — бросаю в его сторону, — Быстрее сдохнешь и без особых мучений!
— Да ты дерзишь, девочка! Это тебя сынок Райского научил так с мужчинами разговаривать?
— Не с мужчинами, а с тварями! Ведь по другому вас и назвать нельзя! И ни один из вашей веселой многонациональной компании и рядом не валялся с Богданом!
Томаш начинает громко смеяться, а потом выдает то, чего я вообще не ожидаю.
— Я знаю, что это он прикончил психопата Генри, да и пропажа Урбаноса тоже, скорее всего, его рук дело. Но скоро и его настигнет та же участь. Райский не любит, когда нарушают договор.
— О чем ты? — с недоверием в голосе уточняю.
— О том, что в городе обитает Хищник, которому твой Богдан и в подметки не годится. Райский найдет его и приструнит с его помощью дорогого сынка. И он, поверь мне, в доску расшибется, но отыщет этого зверя. А пока, чтобы вы все не сбежали, вы с девчонкой побудете у нас под присмотром.
Теперь наступает моя очередь смеяться. Неужели они, со своими связями, не знают, кто на самом деле Хищник? И что Богдан с ними сделает?
С другой стороны, это же ненормально от слова совсем. Родной отец желает смерти своему сыну! Да он же не человек, а кассовый аппарат какой-то. Ради своих денег и статуса готов родную кровь пролить. И только хныкающая Катюша, заставляет меня сдерживаться.
— Забери нас отсюда, быстро! Девочка уже продрогла до костей. Еще немного, и она заболеет. Не думаю, что Райскому это понравится, — играю вслепую, но другого варианта не вижу.
О том, что Богдан и есть Хищник, решаю умолчать. Пусть хоть какой, но козырь в рукаве. Хотя признаться, довольно весомый козырь. За эту информацию многое можно получить. Только вот я не знаю, могу ли ее разглашать или нет.
Томаш не двигается со своего места, и видимо, мои слова возымели смысл, потому что он смотрит на Катюшу не отрываясь, пытаясь понять вру я или нет.
— Бери девчонку и за мной! — командует он.
Два раза мне повторять не нужно. Поднимаю свою девочку, которая уже на ногах еле стоит и помогаю идти вслед за Томашом.
Мы движемся по какому-то темному коридору при тусклом освещении. А потом яркий свет снова резко слепит глаза. Я жмурюсь, прикрывая лицо рукой, а второй прижимаю к себе Катюшу.
— Не останавливайся! — приказной тон эхом разносится по огромному залу.
Томаш специально идет быстро, не давая нам возможности осмотреться, чтобы запомнить расположение входов и выходов. Думает, наверное, что мы попробуем сбежать? но это точно вряд ли. Пока обнимаю Катю, чувствую, что она вся горит. Щечки и губы красные, глаза закрыты и еле волочит свои маленькие ножки. Все, как говорится, приплыли.
Доходим до какой-то двери и Томаш жестом указывает, что нам с Катюшей туда.
— Вызови врача, — прошу его умоляюще, — Она заболела, вся горит!
Томаш молча закрывает за нами дверь и закрывает нас снаружи.
— Сука! — ору, что есть мочи, — Какие же вы все уроды!
Слезы начинают литься из глаз, потому что я не знаю как помочь Кате.
Осматриваю комнату, в которой нам теперь неизвестно сколько придется находиться. В ней только кровать и окно, на котором предусмотрительно установлены решетки. Но хотя бы туалет есть и раковина.
Подхватываю Катю на руки и кладу на кровать. Сейчас ей точно не холодно, потому что температура явно очень высокая. Отрываю от простыни кусок ткани и бегу в ванную, что бы намочить его холодной водой. Прикладываю к голове девочки, а потом обтираю хрупкое тельце.
Меня так мама обтирала в детстве, когда я болела. А еще она пела мне песенки и мне становилось так спокойно, что я сразу же засыпала. Вспоминаю ту самую мелодию и тихонько пою. Не знаю сколько проходит времени, но дыхание ребенка становится ровным и спокойным. Прижимаю ее к себе и тут же засыпаю.
Глава 46
Платов соглашается на мое предложение, и они с Соколом уже на следующий день едут к моему отцу.
Задача одного, разыграть правдоподобный спектакль с обыском, второго — увидеть и запомнить код от сейфа, который мой папаша будет открывать по требованию Платова. Только Миха со своим зрением и памятью может безошибочно это сделать.
Причиной визита станет неожиданное исчезновение Урбаноса, которого, на самом деле, никто и не ищет. Но Райский об этом не знает, и это играет нам на руку. Как уже бывшему партнеру по бизнесу, отцу предъявят подозрения в том, что он мог быть заинтересован в такой внезапной пропаже своего иностранного друга. В общем, задача в том, чтобы пощекотать нервишки моему папаше и добыть код от сейфа, в котором, наверняка, лежит тот самый проклятый договор.
Демонстрируя липовый ордер на обыск дома, машину сразу пропускают к нашему дому. Райский явно в замешательстве и плохо понимает, что происходит, но старается держаться невозмутимо.
— Добрый день, меня зовут Николай Иванович, я следователь, — представляется Платов, — Это мои помощники. Мы можем поговорить?
— А на каком основании ордер? — спрашивает он у Платова.
— На том основании, Игорь Андреевич, что мы расследуем исчезновение вашего иностранного партнера Матаса Урбаноса! — Платов умеет убедительно говорить.
— А я тут причем? — чуть ли не открывает рот Райский.
— Насколько мне известно, у вас были общие дела, бизнес, а вы даже не переживаете за своего друга. Может это вам было выгодно, чтобы Урбанос как сквозь землю провалился?
— Вы в своем уме?! — практически орет он, — Помимо наших общих, у него были и свои дела! Почему вы именно меня подозревать вздумали?
— Вы правильно выразились, Игорь Андреевич, именно подозревать, а не обвинять. Это разные вещи. Остальных мы тоже обязательно проверим. Но так как вы были последний, кто его видел, то и начали мы с вас.
— Бред какой-то!
Сокол расхаживает по дому в сопровождении еще пары своих ребят, создавая видимость обыска.
— Тут вроде чисто, — обращается к Платову, — Можем дальше.
Платов кивает и обращается к Райскому.
— Будьте добры, покажите ваш кабинет, Игорь Андреевич.
Сжав челюсти от возмущения, мой папаша все-таки ведет их в свой кабинет. Там продолжается то же самое и когда Сокол находит сейф, то взглядом указывает на него Платову.
— Игорь Андреевич, у вас есть в доме оружие? — задает вопрос он.
— Нет! — рявкает тот, — Я не держу дома ничего подобного. Да и зачем оно мне?
— Будьте добры, откройте сейф.
— А это еще зачем? Там документы, личные!
— Сейчас ваше личное, немного общественное. Давайте не будем спорить.
Райский отодвигает Миху в сторону и встает так, чтобы присутствующим не было видно код, который он набирает. Но в стеклянных створках книжного шкафа, стоящего напротив, зеркально отражается все, что делает мой отец, и Сокол словно сканирует заветные цифры.
Открыв широко дверцу сейфа, папаша предоставляет обзор на его содержимое.
— Довольны? — ехидно улыбается, — Что еще вам показать?