— Как часто ты делаешь это с ней? — твёрдо повторил коротковолосый.
— Это тебя не касается.
— Ты прав. Но знает ли она об этом? — молчание. — Понятно. Я не знаю, зачем ты копался в ее голове, но подозреваю, что это личное. Ты ведь понимаешь, что это неправильно? — Учиха только поджал губы, не произнося ни слова. Он и так понимал все это без наставлений друга. И он давал себе обещание, что больше никогда не применит гендзюцу на ней, но стоило почувствовать, что она отдаляется от него, и все обещания стали забыты.
— Поговорим позже, — только и сказал Итачи. Шисуи молча проводил друга взглядом, на руках которого покоилось ее тело, словно оно было неодушевленным. Длинные волосы покачивались в такт шагу Учихи, направлявшегося в сторону дома Соры.
Гендзюцу — это всего лишь иллюзия, которую испытывает тот, кто стал жертвой, и этой жертвой стала Сора. Всякий раз, когда она делала шаг назад, Итачи бросало в жар то ли от гнева, то ли от страха, которые он не мог побороть. Не по своему желанию девушка становилась добычей, загнанной в угол, и сама не осознавала этого, продолжая вести себя с ним таким образом: позволять сжимать себя в крепких мужских объятиях, но при этом всякий раз отступать, держа на расстоянии.
Когда Кояма взглянула в его глаза, она сама зашла в клетку, не услышав звук закрывающегося замка. Они были на вершине горы, вокруг которой плавали молочные облака, пронизывая воздух кругом влажным, холодным запахом. Зеленая, с синим отливом трава приятно хрустела под ногами. Смотря ровно перед собой, Сора прибывала в замешательстве, пока теплые ладони не опустились на ее плечи сзади. Спиной она почувствовала широкую твердую грудь, вздымавшуюся на каждом вдохе. Ее реакция не заставила ждать: резко обернувшись, она встретилась взглядом со знакомыми темными омутами.
— Итачи-сан, — отчего-то говорить было сложно, она шептала: — В чем дело? Что вы сделали?
— Давай побудем здесь немного. Я просто хочу побыть с тобой еще чуть-чуть.
— Пожалуйста… — он приставил палец к ее губам.
— Тут так спокойно и красиво, прямо как ты любишь, да? Я подумал, что ты никогда не забиралась на гору так высоко. Когда-то давно Шисуи и я выбрались в поход и нашли это место. Давай как-нибудь доберемся до сюда вместе? — казалось, его вопрос не требовал ответа, и он не хотел его слышать. — Здесь можно устроить пикник и разбить палатку. А ночью звезды все как на ладони, прям как тогда в деревне Тумана, помнишь? — она кивнула. — Я бы хотел побывать тут с тобой, — Итачи прикрыл глаза, представляя, как бы это было в реальности.
— Почему я? — еле слышно спросила она.
— Потому что с тобой я чувствую себя живым. Живым, а не Итачи Учихой, будущим главой великого клана Учиха, не гением клана Учиха, не шиноби, который должен перевернуть мир с ног на голову, не устрашающим капитаном Анбу, от которого лучше держаться подальше. С тобой я могу быть тем, кем захочу, а не тем, кого ты хочешь видеть.
Ты сама сказала мне это.
— Не помню… — на ее лицо упал луч солнца, в глазах заиграли блики.
— Я знаю. Ты сказала, что хочешь забыть это, — произнес он. — Ты ведь знаешь, где мы?
— Вы использовали цукиеми? — он кивнул. — И со мной это не впервые?
— Верно. Первый раз был, когда мы остановились на горячих источниках по пути в страну Воды.
— Я помню, что утром у меня болела голова, и я чуть не упала в душе, — хмыкнула Сора, пытаясь вспомнить хоть что-то, но попытки были тщетны. — Почему я не хотела помнить произошедшее?
— Потому что расстроилась бы, узнав, что я применил цукиеми на тебе, — ответил Итачи и сделал шаг назад. Пахло цветами и травой. — Я всегда был с тобой честен, и если бы не твоя просьба, то это не было бы для тебя тайной.
— Но сейчас вы снова сделали это. Зачем? — спросила она, но не получила ответа. Учиха присел на траву, облокотился на руки сзади и, кивнув на место рядом с собой, глубоко вдохнул холодный воздух.
— Мы видели с тобой нашу первую встречу. Знаешь, со стороны всегда забавно наблюдать за собой. Ты так смеялась, когда увидела, как нелепо врезалась в меня, — он улыбнулся, поворачиваясь в сторону девушки, которая, обняв руками колени и склонив голову набок, оглядывала его лицо. — А после ты захотела посмотреть на меня в детстве. Сказала, что я очень милый.
— Да, похоже на меня… — тихо ответила Сора, ощущая чувство тревоги и подступающий ком в горле. — И все же вы не ответили на мой вопрос.
Он не хотел напоминать, что заставил ее показать все, что было связано с Хьюгой. Чуть помолчав, Итачи задумчиво сказал:
— Ты призналась мне, что тебя испугало то, как легко я убил того охотника за головами. Будто это было для меня обычным делом. Это и было для меня некой рутиной, — Учиха согнул ноги в коленях, облокотившись о них локтями, и продолжил: — Проговорилась, что для тебя странно испытывать страх и влюбленность по отношению к одному человеку.
— Я сказала это? — вмиг ее щеки покраснели, и Сора отвела взгляд, на что Итачи лишь горько усмехнулся.
— Да, твоя реакция была такой же, как и сейчас, когда ты поняла что сказала мне, — и, не медля, добавил: — Я был рад. Я ждал этого и хотел услышать это еще раз, но уже в реальности. Тем не менее ты этого не хотела. Говорила, что это глупости, чувствовала себя очередной влюбленной девчонкой, которая мне быстро надоест.
— Вот как…
Обычно когда родители рассказывают детям об их шалостях, которые те вытворяли будучи совсем маленькими, им кажется, что они действительно помнили свои проделки. На самом деле оказывается, что открываются не давно забытые воспоминания, а придуманные. Сейчас Сора испытывала то же самое: переживала момент так, словно действительно помнила его, что не могло было быть правдой. Ей было неловко, что она и впрямь была влюбленной в Итачи девчонкой, которая старательно пыталась не выдать себя, чтобы тот не относился к ней как к прилипшей жвачке.
— И все это время вы знали, что нравились мне? — от осознания этого Сора покраснела еще больше. Учиха кивнул, и повисло молчание. Каждый молчал о своем: она обдумывала случившееся, он — происходящее. — Чем же мы ещё занимались? — подала голос она, решая заполнить непривычное молчание.
— Играли с большими кроликами, ты кормила их морковью и листьями салата. Смеялась так, что даже Шисуи не мог бы тебя переплюнуть. Тебе так понравилось находиться в цукиеми, что ты не хотела возвращаться обратно. Говорила, что хочешь побыть со мной столько, сколько позволит время. То, что после ты могла все забыть, открывало большие возможности, — Итачи вспомнил, как Сора сама поцеловала его в щеку, привстав на носочки, и ее заливистый смех, который порой лишал его слуха.
— Что же я делала?
— Была собой, — ответил он, пожав плечами, и улыбнулся. — Просто обычно тебя сковывает робость, и ты не можешь вести себя со мной так, как хотела бы.
— Ваша откровенность всегда заставляет меня чувствовать себя ещё более неловко.
— Об этом я и говорю. Наверное, чтобы не совершить перевоплощение в алый помидор после возвращения в реальность, ты и попросила меня об услуге.
— Я даже не буду спрашивать о том, что было ещё, — на это Учиха только пожал плечами и заглянул ей в глаза, которые она упрямо пыталась спрятать.
— Нам пора возвращаться, иначе твоя голова будет болеть сильнее, чем ты бы могла представить, — сказал он и, поднявшись, протянул ей руку. Сора смущённо ее приняла, и тёплые пальцы сжали ладонь.
— Итачи-сан, в следующий раз, если захотите провести со мной время, то не используйте гендзюцу. Есть более человеческие варианты. И ещё, — она заправила прядь за ухо и, сглотнув, добавила: — Не считайте меня влюблённой дурой. Я больше не… — запнулась Кояма, — я извиняюсь за неудобства, которые доставили вам мои чувства, но больше этого не повторится.
— Твои чувства доставили мне то, чего я не мог нигде найти, — вкус жизни. Я осознал цель и смысл собственной жизни, когда услышал, что нужен тебе. Поэтому не проси прощения, просто будь со мной, — сказал Итачи и, подхватив ее, вернул из иллюзорного мира.