Именно в это время были установлены секретные контакты с целью продвинуться к договоренностям с Израилем. «Насер никогда не закрывал двери для мира. Он держал их широко открытыми», — пишет в мемуарах, выпущенных уже после смерти египетского лидера, один из его соратников, «красный майор» Халид Мохиэддин. И это было именно так. Вначале Насер установил связь с Израильским комитетом мира, созданным в Париже. Получив позитивную реакцию из Тель-Авива, он решил перевести этот контакт на постоянную основу, назначив для его осуществления Абдель Рахмана Сабика — атташе египетского посольства во Франции. Известно, что английский государственный министр по иностранным делам Антони Наттинг, побывав в Каире, а затем приехав в Тель-Авив, сказал премьер-министру Израиля Давиду Бен-Гуриону, что он привез ему «хорошую новость: Насер углубился в проблему поднятия уровня жизни египетского народа и ставит эту проблему выше подготовки войны с Израилем». Бен-Гурион посмотрел на Наттинга и спросил: «Вы считаете это хорошей новостью?»
За этим вопросом Бен-Гуриона стояла его озабоченность, что новые акценты в египетской политике могут еще в большей степени расположить к «Свободным офицерам» Соединенные Штаты, которые уже и без этого показывали свое стремление поддержать египетское руководство.
Контакты, установленные Египтом и Израилем, пробуксовывали. Бен-Гурион требовал встречу на высшем уровне — Насер от этого уходил. Повредили и бесконечные утечки.
Секретные контакты Насера с Моше Шаретом
Разговор Наттинга с Бен-Гурионом состоялся незадолго до того, как премьер-министром Израиля стал Моше Шарет (Бен-Гурион сначала ушел в пятимесячный отпуск, сказав коллегам, что это вызвано «необходимостью перезарядить умственные батареи», а затем — в декабре 1953 года — в отставку). Шарет отличался от своего предшественника. Он не имел такой поддержки в Израиле, как Бен-Гурион, но и не был таким, как тот, ястребом. Шарет делал ставку на «вживаемость» Израиля в Ближневосточный регион. Он говорил по-арабски, слыл знатоком арабской культуры. В арабском мире Шарета считали, пожалуй, наиболее реалистически мыслящим израильским деятелем. Судя по ряду высказываний самого Насера и его собеседников, президент Египта был лично расположен к Шарету.
Началась переписка Насера с Шаретом. Послания были сухими, но корректными. Характерно, что послания не подписывались, но каждый из адресатов знал, от кого он их получает. Шарет хотел, чтобы Насер снял блокаду с прохождения израильских судов через Суэцкий канал и залив Акаба. Насер сосредоточился, что весьма показательно, на проблеме палестинских беженцев. При этом он не исключал компромисса по поводу числа беженцев, которые должны быть репатриированы.
Серьезность такого обмена подтверждается, как мне кажется, тремя обстоятельствами. Во-первых, с этими контактами были связаны США — в их интересах было, как уже говорилось, поставить под свой контроль новое египетское руководство. В организации контактов приняли участие Государственный департамент и ЦРУ. Прямые встречи египтян с израильтянами после прихода к власти Шарета происходили в Вашингтоне. Израильскую сторону представлял будущий президент Израиля Хаим Герцог и дипломат Гидеон Рафаэль. Египетскую сторону — полковник Абдель Хамид Галеб. Во-вторых, в период переговоров вообще не было серьезных инцидентов на границе — Насер сдерживал федаинов, а Шарет не осуществлял так называемые акции возмездия. В-третьих, испортились отношения Насера с муфтием Иерусалима Мухаммедом Ахмедом Хусейни — руководителем Высшего арабского комитета, который, будучи настроен крайне жестко в отношении Израиля, не скрывал своего негативного отношения к контактам, о которых он прослышал, между Каиром и Тель-Авивом. Были основания считать, что муфтий в это время начал взаимодействовать с «Братьями-мусульманами», чтобы создать серьезную оппозицию Насеру в Египте.