О том же, что он обещал Лёле быть вечером дома, Дима даже не вспомнил…
Свечки, красиво расставленные на столе, догорели, мясо и приготовленный к нему любимый Димой золотистый рис остыли, но он так и не появился. Лёля сидела на диване, даже не пытаясь вытирать стекающие по щекам слёзы. Вечер, на который она возлагала такие надежды, оказался совсем не волшебным, как ей хотелось, а тоскливым и одиноким.
Девушка несколько раз набирала номер Димы, но он или не брал трубку, или сбрасывал звонок. Наверное, если бы он просто исчез, Лёля волновалась бы, но по-другому. Она обзвонила бы больницы, морги, но нашла бы его. А так — понятно, что он просто не хочет брать трубку, и если утром и днём это можно было бы объяснить важными разговорами, то вечером…
Лёля взглянула на часы: первый час ночи, уже понятно, что ждать бессмысленно. На всякий случай девушка ещё раз набрала номер, и на звонок неожиданно ответили.
– Алло! – прощебетал в трубке молодой женский голос, и Лёля замерла, не в силах произнести ни слова. – Алло! Вас не слышно!
Потом в трубке послышался какой-то шум, и тот же голос сказал уже откуда-то издали:
– Димочка, там кто-то молчит тебе в трубку, она на столе…
Лёля негнущимися пальцами нажала кнопку завершения вызова и осторожно, как гранату, положила аппарат на стол. Она, как загипнотизированная, смотрела на него, ожидая, что телефон вот-вот оживёт, ведь Дима не мог не увидеть, кто звонил. Но телефон молчал, и до утра Завьялов так и не перезвонил.
Утром, уходя на работу, Лёля оставила на столе записку, в которой просила Диму позвонить и как-то объяснить, что происходит. Подумала, извлекла из коробочки, куда она его временно положила, тест на беременность с двумя полосками и положила его на записку. Да, не так ей хотелось сообщить Диме радостную новость, но и молчать она не станет: он имеет право знать. Даже если — тут она в ужасе прижала ладонь к губам — у него есть другая, Лёля не станет скрывать от него правду. Скорее всего, она что-нибудь не так поняла, наверняка всему есть логичное и простое объяснение.
Весь день девушка ждала, а телефон, словно нарочно, трезвонил каждые пятнадцать минут, но среди звонивших Дмитрия не было. Нине, которая, отчаявшись дозвониться, написала Лёле встревоженное сообщение, она сказала, что всё в порядке и пообещала непременно отзвониться завтра.
Возвращаясь домой, Лёля привычно взглянула на то место, где Дима обычно ставил машину, но её там не было: значит, его снова нет дома. Может быть, что-то действительно случилось и ему просто некогда было заглянуть домой?
Но все сомнения исчезли, когда она, сбросив в прихожей балетки, торопливо вошла на кухню. В мойке стояла грязная тарелка, а на столе белела записка, придавленная кружкой. Лёля дрожащими руками схватила листок бумаги и застыла, увидев под ним несколько купюр. Записка прыгала в её трясущихся руках, и она с трудом разбирала слова. Дима в сдержанных и холодных выражениях сообщал, что уходит от неё к другой женщине и искать его не нужно. В конце стояла приписка, что деньги — это на прерывание никому не нужной беременности и на оплату квартиры за следующий месяц. И что на этом он считает свои финансовые и моральные обязательства выполненными.
Лёля выронила записку и бессильно сползла на пол по стене: ноги не держали, а в голове возникла странная звенящая пустота. За что он так с ней поступил? Ведь она всё делала для того, чтобы он был спокоен, доволен и счастлив. Он ведь он говорил, что ему очень хорошо с ней, с Лёлей… Почему? Что она ему сделала?
Девушка не знала, сколько просидела вот так, молча глядя в пространство остановившимся взглядом. Потом она поднялась, посмотрела на деньги и горько улыбнулась: Дима, как всегда, подошёл к вопросу рационально и прагматично. Неужели он всерьёз думает, что она возьмёт его деньги и избавится от ребёнка? Это её малыш, и пусть он будет расти только с ней, но она сумеет и родить, и воспитать. Слава богу, руки есть, голова тоже — не пропадёт!
Лёля решительно вытерла слёзы, взяла деньги и положила в кошелёк: она прямо сейчас пойдёт и положит их на депозит, чтобы к моменту, когда они понадобятся её малышу, там уже накопилась приличная сумма. Ей эти деньги не нужны, а вот ребёнку могут пригодиться.