— Не заговаривайся, дорогая племянница! Кого ты обвиняешь в отсутствии разума и совести? — Агнесса, обескураженная упорством девушки, не на шутку разозлилась. Ее все еще прелестное лицо исказила гримаса гнева.
— Простите, тетя! — воскликнула Сабина. — Но вы ведь прекрасно знаете, как обошлись северяне с семьей Кретьена. А сколько еще на их совести сломанных судеб? Тысячи! Вспомните, что сделали эти варвары с сотней пленных, после того как крепость Брама пала! Это чудовище Симон де Монфор приказал выколоть пленным глаза, отрезать нос и верхнюю губу. И только одному из ста изувеченных оставил единственный глаз, сделав поводырем. Эту жуткую процессию северяне отправили в замок Кабаре, защитники которого — бывалые воины — при виде нее похолодели от ужаса!
— Не надо читать мне мораль! Только за страдания Раймона де Сен-Жиля я готова перегрызть глотки всем симонам и фолькетам. Но пойми, нам надо как-то жить дальше, а значит, мы вынуждены хитрить! Во время войны эти понятия становятся равнозначными.
— Не пойду, это мое окончательное решение! — И Сабина в ярости отвернулась к окну, с силой прикусив дрожащую губу.
— Бог с тобой, — сдалась Агнесса, устало махнув рукой, и направилась в спальню к дочери, после обеда жаловавшейся на недомогание.
Хорошо разбираясь в природе человеческих взаимоотношений, сеньора де Лонжер умела ловко балансировать между различными объединениями, то и дело возникающими в неспокойной придворной жизни. И сейчас, во время войны, успешно поддерживала отношения со сторонниками епископа Фолькета и графа Тулузского. Агнесса всей душой принадлежала Раймону де Сен-Жилю, но понимала, что военное счастье переменчиво. Не сегодня-завтра де Монфор войдет в город, и тогда сторонники епископа одержат верх. А терять тяжело нажитое благосостояние ей ох как не хотелось! К тому же она обязана была обеспечить достойную партию не только дочери, но и племяннице. (Несколько лет назад мать Сабины умерла и девочка осталась круглой сиротой.) Ради этого Агнесса была готова на любые компромиссы.
И вот страшный день настал: Симон де Монфор был в Тулузе. Он уже с полгода являлся ее «единоличным властителем», однако, опасаясь лютой ненависти горожан, не решался в нее войти. Наконец в Лангедок явился французский принц Людовик[16], своим присутствием официально подтвердив, что власть над Тулузой передана новому вассалу, и у де Монфора появился повод вступить в столицу графства. Он сразу же объявил о торжественной мессе, которую епископ Фолькет отслужит в базилике Сен-Сернен, и обязал присутствовать на этой службе местную знать, консулов[17] и именитых горожан.
По городу прокатился недовольный ропот: не предстать перед Монфором — все равно что не подчиниться французскому принцу, а это походило бы на открытый бунт против сюзерена своего графа. Многие знатные семейства испытывали замешательство. Только мадам де Лонжер не мучили сомнения — она во что бы то ни стало посетит эту мессу. Прирожденный дипломат, Агнесса знала, что отношения надо выстраивать со всеми, с кем хочешь жить в мире. Или просто жить.
Открытый бунт племянницы и ее, в общем-то, правдивые слова несколько обескуражили баронессу, но она доверяла своей интуиции. Хорошо, что с Аделаидой подобных сложностей не возникало: совершенно равнодушная к политической подоплеке, дочь Агнессы с удовольствием бывала на многолюдных сборищах. А особенно там, где можно увидеть наследника французской короны!
Однако то ли коварная майская погода была виновата, то ли вмешался его величество Случай — утром Аделаида проснулась больной. У нее воспалилось горло и пропал голос; о том, чтобы выйти из дома, не могло быть и речи. Сабине не оставалось ничего иного, кроме как сопровождать тетушку на торжественную мессу. Почтительная воспитанница не могла поступить иначе.
***
Баронесса хлопотала возле больной дочери, и потому они с Сабиной немного опоздали к началу службы. Когда тетушка и племянница подъехали к Вратам Мьежвиль, все собравшиеся находились уже внутри собора. На улице под жарким солнцем лениво слонялись лишь охранники. Спуститься с лошади баронессе помог ее конюший. Сабина же, проехав немного дальше, решила не ждать помощи и резво спрыгнула с коня. При этом она неловко ступила на камешек, споткнулась, упала и больно ударилась коленом о булыжник. Затем, вставая, наступила на подол камизы* и вновь рухнула на землю.
— Да помогите же ей! — сердито крикнула Агнесса стражникам.
17
К середине XII века в Тулузе сформировался орган городского самоуправления —