— Быстро уходите отсюда! — скомандовал Габриэль женщине на безупречном южном наречии и, вытерев кинжал об одежду убитого, засунул его в ножны. — Иначе его дружки захотят вам отомстить.
— Защитник наш! — Мать спасенной девочки рухнула на пол, пытаясь обнять колени рыцаря.
— Живо! — рявкнул д’Эспри и сделал шаг назад, уклоняясь от благодарности.
Перепуганная женщина прижала дочь к себе и стремглав вылетела из дома.
После бесчисленных сцен насилия Габриэль не приближался к жительницам завоеванных селений, несмотря на то что многие из них вешались ему на шею. Он еще не осознал искушающей силы своей мужской притягательности, потому что слишком рано оказался на войне и женщины не успели избаловать его вниманием. Рыцарь считал, что поступками южанок руководит лишь безысходность. И вдруг — такая любовь!
Амори продолжил расспросы, пока это было дозволено:
— В твоих рассказах о возлюбленной всегда чувствуется «но».
— Да, ты прав. Мне с ней интересно и очень уютно. Вижу, что и она наслаждается моим обществом. Однако я постоянно ощущаю между нами какой-то барьер…
— Может, у тебя есть соперник?
Хоть Амори и был пьян, но попал прямо в яблочко.
— Думаешь? — озадаченно протянул Габриэль. — За два месяца в доме баронессы де Лонжер мне ни разу не встретился благородный мужчина, а я часто бываю у них.
— Ну мало ли…
***
Сабину неумолимо влекло к обаятельному северянину. Как она ни отгоняла мысли о нем, как ни пыталась убедить себя, что это лишь кратковременный, ничего не значащий флирт, новое чувство становилось все сильнее. Девушка всегда предчувствовала, когда Габриэль нанесет им визит, и безошибочно узнавала его коня по цокоту копыт. Едва во дворе их дома раздавался голос шевалье, неведомая сила срывала Сабину с места и выносила ему навстречу; при этом девушка улыбалась до ушей. А его прикосновения? Когда Габриэль целовал ей руку или помогал спуститься с лошади после конной прогулки, Сабина замирала на мгновение, чувствуя мелкую дрожь.
Тем не менее она с завидным упорством цеплялась за придуманную любовь к Кретьену, считая себя непростительно легкомысленной, а собственное поведение — предательским. Правда, когда Сабина честно пыталась проанализировать свое чувство к печальному катару, ей на ум не приходило ничего, кроме жалости. И это злило обычно уверенную в себе девушку. Она понимала: на фоне общения с веселым, решительным Габриэлем их с Кретьеном отношения выглядели, как недостроенный песочный замок рядом с каменной крепостью.
Но детское упрямство все же одерживало верх. Однажды в разговоре с молодым катаром Сабина намекнула на то, что их отношениям не хватает романтики. Непонимание, а затем и испуг в глазах Кретьена ошеломили ее. Конечно, из разговоров с ним она знала, что рано или поздно он примет Consolamentum и станет Совершенным. А это сделает невозможным для него не только брак, но и любые другие отношения с противоположным полом. Знала, но думала, что нечаянным образом у нее с Кретьеном все сложится по-иному. Реакция же юноши на ее слова все расставила по местам.
Отцвели сады, и изнывающая земля замерла в предвкушении лета, а значит, де Термес вновь отправится в путь по солнечным дорогам катарского юга — по делам Церкви Любви. На этот раз Сабина (что уж тут лукавить?) не слишком опечалилась из-за предстоящей разлуки.
Кретьен зашел проститься с семьей Лонжер, и Габриэль наконец повстречался с ним. Едва войдя в дом, шевалье невольно подслушал нежные слова прощания, и с его лица тут же исчезла приветливая улыбка. Агнесса поспешила познакомить молодых людей.
— Друг нашей семьи Кретьен де Термес. — Она сделала ударение на слове «семьи». — Шателен замка Габриэль д’Эспри.
Мужчины сдержанно кивнули друг другу, и Кретьен тут же удалился.
— И часто этот друг семьи к вам заходит? — не удержался от вопроса уязвленный Габриэль.