— На каком основании вы перевезли преступницу в замок? Дело катара находится в юрисдикции Церкви, нам и выбирать наказание для этой девицы.
— Ваше преосвященство, я пришел к вам, дабы без лишних эмоций обсудить участь Сабины де Фруа, — как можно спокойнее начал Габриэль, сдерживая гнев, мешавший ему трезво мыслить. — Понимаю, она совершила тяжелый проступок, но хочу напомнить, что эта девушка совсем юна — ей едва исполнилось шестнадцать лет — и очень романтична. Многие трубадуры прославляют героические подвиги, спасение узников…
В этот миг глаза епископа Фолькета подернулись меланхолией, рот с редкими остренькими зубками оскалился в подобии улыбки. И тут шевалье осенило: его преосвященство — поэт! В молодости епископ тоже был трубадуром и сочинял стихи. Вот точка, на которую нужно нажать! Дальше Габриэль чуть ли не в поэтической форме рассказал его преосвященству о сироте, выросшей у тети в просвещенной Тулузе. Девушка напиталась соком — или ядом, с какой стороны посмотреть, — куртуазности. Она была воспитана на поэзии трубадуров; возможно, и его, Фолькета Марсельского, стихи повлияли на ее романтическую душу.
Последние льстивые слова пришлись епископу по вкусу. «Он и вправду умен. Такого человека лучше держать в союзниках», — подумал его преосвященство и еще больше укрепился в изначально принятом решении. Девчонка, скорее всего, ничего не знает о Совершенных, и нет никакого смысла ее допрашивать. Суровое наказание знатной особы не добавит ему популярности. Но главное: чтобы вытащить эту глупую гусыню из лап воинственного шевалье, понадобится много сил, а им можно найти другое применение, особенно сейчас, когда Раймон де Сен-Жиль успешно отвоевывает свои земли, приближаясь к Тулузе. К тому же во враждебной крепости, среди ненавидящих епископа горожан, ему не повредит поддержка военного гарнизона. Так почему бы не сделать шателена своим должником?
— Вы растрогали меня, шевалье! Вопреки наговорам мое сердце умеет чувствовать. Забирайте свою протеже. Накладываю на нее епитимью: пусть трижды в день читает псалмы, а также месяц проведет у себя в комнате, на хлебе и воде. За исполнением наказания проследит монах, которого я назначу. Вы же должны дать честное рыцарское слово, что немедленно сообщите мне, если сбежавший катар вдруг объявится.
— Спасибо, ваше преосвященство, вы спасли невинную душу! — Напряженное тело Габриэля расслабилось. Он провел ладонью по лицу. — Я ваш должник!
Епископ удовлетворенно хмыкнул и жестом дал понять шевалье, что аудиенция окончена.
***
Дом баронессы де Лонжер гудел, будто растревоженный улей. Домочадцы, сбившись с ног, искали пропавшую Сабину. Заплаканная камеристка, которую отхлестали по щекам, ничего не знала. Вечером молодая сеньора, как обычно, отправилась в тюрьму на свидание с арестованным катаром и не вернулась. Почему она не сообщила об этом вчера? Неделю назад госпожа Сабина попросила: если однажды она не вернется ночевать, сказать об этом как можно позже, и подарила вот эту нарядную ленту.
Баронесса скользнула взглядом по алевшему в косе служанки дорогому шелку. Ну почему она не догадалась, что доставка еды узнику — лишь часть хитроумного плана ее упрямой племянницы?
В этот момент Агнессе доложили о том, что прибыл посыльный от Фолькета, желавшего удостовериться, что Кретьена в доме нет. Получив ответ, гонец кратко рассказал о том, что демуазель де Фруа помогла сбежать особо опасному преступнику. Где она сейчас? Разумеется в тюрьме.
Мужественная Агнесса рухнула без сил на скамью, устланную подушками, и громко разрыдалась:
— Гадкая девчонка! Как она могла так с нами поступить? Епископ с удовольствием уничтожит знатную тулузскую семью, еще бы, такой повод! Ах, пустоголовая дура! И это плата за мою доброту?
— Надо срочно ехать к сеньору д’Эспри. Он всегда готов нам помочь, — предложила обычно легкомысленная Аделаида, и баронесса перестала рыдать и с уважением посмотрела на дочь.
Но шевалье сам к ним явился. Поздоровавшись и попросив вина, он с разрешения хозяйки устало опустился на лавку и залпом опорожнил поднесенный ему кубок. Онемевшая баронесса застыла рядом в позе скорбящей Мадонны — со сложенными на груди руками.
— Ваша племянница у меня в замке. С ней все в порядке. — Габриэль умел четко и быстро говорить главное. — С епископом я все уладил: наказание будет лишь символическим. Он не станет вас преследовать.