Это была синтийская речь. Он терял ее - и не мог действовать, не осмеливался выйти из-за Стены. Сотрясаясь от дрожи, он протянул руку и погладил растрепанные кудри.
- Присцилла, пожалуйста, посмотри на меня! Я понимаю, что не слишком радую взор, но ты же не захочешь меня обидеть!
Она ничем не показала, что слышит его. Но потом медленно, почти неуклюже она распрямилась и села прямо, обхватив правую руку левой. На испачканном измученном личике угольно-черные глаза казались бездонными.
Он улыбнулся и перенес руку с ее головы на колено.
- Спасибо. А теперь, раз у меня появилась такая склонность то появляться, то растворяться... Дай мне твою руку, Присцилла.
Ей понадобилась почти минута на то, чтобы сделать требуемый жест, но она все-таки протянула ему дрожащую левую руку.
- Хорошо. - Он стянул со своего пальца кольцо мастера и надел его ей на большой палец, где оно все равно держалось не очень прочно. - Если ты вдруг обнаружишь, что я снова исчез, заметь, что на тебе мое кольцо. Я должен буду вернуться хотя бы ради него, правда?
Она подумала над этими словами.
- Да.
Он вздохнул, легко удерживая ее руку.
- Какое я чудовище! Удивительно, что ты вообще даришь мне свою дружбу, Присцилла. Я поражаюсь тебе. Что у тебя с рукой?
- Обожгла.
- Бросала огненные шары?
Она сильно вздрогнула. Его пальцы слегка сжались на ее руке, и она снова расслабилась, облизнув губы.
- Да. Я... не привыкла... бросать огненные шары.
- Еще бы! Ты в силах идти?
- Да.
- Вот и хорошо. - Он встал. - Тогда пойдем.
Она недоуменно посмотрела на него, и рука, которую он держал, дернулась.
- Пойдем куда?
- На "Долг". Ты ранена, и устала, и тебя тошнит. И я устал, и господин дэа-Гаусс устал, и даже Горди устал. - Он широко улыбнулся. - Начальник порта тоже устала, но она с нами не пойдет.
Она попыталась высвободить руку. Он ей не позволил.
- Я не могу.
Он нахмурился:
- Не можешь?
- Шан... - У нее на глазах показались слезы, потом перелились через край и проложили дорожки на щеках. - Шан, я убила Дагмар!
- Да, я знаю.
Наклонившись, чтобы взять ее вторую руку, он обнаружил, что ее лицо так близко, что он мог бы прижаться щекой к ее щеке. "Присцилла, я тебя люблю..." Он с трудом справился с чувствами и нашел в себе силы говорить с ней мягко.
- Мне очень жаль, Присцилла. До этого не должно было дойти. У тебя не должно было возникнуть такой необходимости. Прости, я плохо о тебе заботился.
- Ты сказал...
- Я сказал "никаких убийц", будь проклят мой язык! Но самозащита - это не убийство, как и защита жизни друга. - Он резко вздохнул, пытаясь избавиться от самой острой боли. - Пожалуйста, Присцилла, ради той дружбы, которая есть между нами - разреши мне увести тебя на "Долг". Тебе нужны забота, исцеление, кров, под которым ты могла бы спать. Когда ты поправишься, я лично отведу тебя туда, куда ты пожелаешь. Позволь мне помочь тебе.
На ее лице и в глазах отражались смятение. Она молчала. Он поднял руку, чтобы прикоснуться к платиновому кольцу у нее в мочке уха, погладить опустившуюся на него кудряшку.
- Пожалуйста, Присцилла!
- Суд...
- Уже состоялся. Горди дал показания. Начальница порта выступила в роли судьи. Тебя признали невиновной в убийстве. Никто не придет и не уведет тебя умирать. Пришел только Шан, чтобы увести тебя домой.
- Домой... - Ее пальцы на секунду судорожно сжались, потом ослабели. Пожалуйста, Шан, уведи меня домой.
- Конечно, Присцилла.
Встав, она зашаталась и ухватилась за его руку, чтобы не упасть.
- Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы идти самостоятельно, друг мой? Или мне попросить начальницу порта, чтобы тебе нашли кресло?
- Не надо.
Она решительно выпрямилась, сжав зубы.
- Прекрасно. - Он обхватил ее за талию и повернул к двери. - Господин дэа-Гаусс, - предсказал он с напускным весельем, - ужаснется.
Если господин дэа-Гаусс и ужаснулся, то прекрасно это скрыл. Поклон, который он ей адресовал, был самым низким.
- Леди Мендоса!
Она кивнула: большего не позволили ни ее головокружение, ни обнимавшая ее за талию рука Шана.
- Господин дэа-Гаусс. Я рада вас видеть.
- Вы очень добры. - Он взглянул на Шана. - Врач сделал мистеру Арбетноту укол, который, как он надеется, снимет самые неприятные побочные эффекты или хотя бы позволит ему спать, пока они не пройдут. Он также дал нам распечатку с формулами обоих препаратов.
- Недурно, - спокойно ответил Шан, словно не было ничего удивительного в том, что Горди лежит на скамье, мертвенно-бледный и неподвижный.
- Я не... - Присцилла дернулась, словно для того, чтобы идти к мальчику. Рука у нее на талии чуть заметно сжалась, и она повернулась, чтобы заглянуть в серебристые глаза. - С ним же все было в порядке! Его собирались отправить на "Долг"!
- Но он отказался возвращаться без вас, - объяснил незнакомый голос. А потом стало необходимо дать ему снадобье, чтобы можно было выслушать его показания.
Присцилла заморгала, пытаясь сфокусировать зрение. Высокая красивая женщина в сверкающем вечернем платье официально улыбнулась и поклонилась.
- Госпожа... леди Мендоса. Я - Элиана Роминкофф, начальник порта на службе у регента. Позвольте мне принести вам мои извинения: в городе, порученном моим заботам, такого не должно было произойти. Когда вы отдохнете... в удобное для вас время... свяжитесь, пожалуйста, со мной, чтобы мы смогли встретиться и обсудить справедливую компенсацию.
- Да, конечно, - промямлила Присцилла.
Она не в состоянии была толком услышать то, что ей говорила незнакомая женщина. Она стремительно погружалась в темно-синий туман, где единственной реальностью была рука Шана, державшая ее за талию, и сильное тепло его тела, дававшего ей опору. Она резко оттолкнула от себя синий туман и потянулась наружу, зачерпнув из ближайшего источника энергии.
Сила щедро потекла к ней, чистая и бодрящая. Она выпрямилась. Комната вокруг нее снова стала четкой. Она кивнула обращавшейся к ней женщине.
- Госпожа начальник порта, прошу меня простить. Я сейчас... нездорова. Я с вами свяжусь, и мы поговорим.