После эпохи Конфуция рисунок иероглифа «два» (эр) не изменился и в неприкосновенности дошел до наших дней, в то время как первоначальный древний рисунок знака «верх» (шан) исчез еще до рождения Конфуция: иероглиф шан в виде двух горизонтальных линий разной длины не существует уже более двух с половиной тысячелетий. На Годяньских планках Дао Дэ цзина (южное письмо царства Чу, приблизительно V–III вв. до н. э.) мы видим промежуточный и уже усложненный вариант изменившихся рисунков знаков «верх» и «низ». А еще позднее – появился тот знакомый нам знак «верх» (в виде «перпендикуляра»), который закрепился уже навсегда и который не имеет никакой графической связи со своим древним предшественником (хотя имеет определенное логическое обоснование). Этот рисунок «перпендикуляра» фигурирует уже в словаре Шо вэнь. Но это – после Конфуция. А как было при его жизни? В любом случае Конфуций просто заимствовал иероглиф Жэнь из книги Ши цзин в его истинном древнем начертании. Если бы в этом иероглифе присутствовал не древний, а современный для времени Конфуция знак шан, – в таком случае у учеников и у всех последующих исследователей Лунь юя вряд ли бы возникли затруднения с определением его смысла.
Сегодня нам известно, что во время династии Хань (III в. до н. э. – III в. н. э.) – а именно тогда и возникает подлинный интерес к Конфуцию на государственном уровне – начертание знака эр («два») и древнего знака династии Чжоу шан («верх») почти не различалось. Знание древнего шан (и того факта, что такой иероглиф когда-то действительно существовал, и знание его смысла) к этому времени было уже утрачено. Отсюда правый знак, входящий в иероглиф Жэнь, стал ошибочно восприниматься как числительное «два» (эр). Но при этом по традиции он продолжал записываться так, как его когда-то изображали в Ши цзине: верхняя черта рисовалась немного короче нижней (т. е. в древнем написании шан).
Можно объективно констатировать факт, что величайшее уважение к памяти Учителя достигло в Китае такой гипертрофированной формы, что китайцы буквально «изменили своему геному». Числительное «два» (в их понимании) они стали записывать в иероглифе Жэнь в виде «графического полтора», сознательно игнорируя тем самым главный принцип создания иероглифов – обязательного соответствия (пусть и символического) рисунка иероглифа той внешней картине, которую он изображает. Для исключительно практичного китайского ума это было равносильно совершению японцем харакири. И, возможно, уже отсюда берут свое начало также и все те фантастические трактовки иероглифов Лунь юя и те комментарии к суждениям, в которых «послушные уши» Конфуция принимаются за «чистую монету».
Итак, подлинное Жэнь Конфуция и Ши цзина, если характеризовать этот иероглиф коротко, – это «духо-предстояние», т. к. рисунок изображает человека (ключ жэнь), поставленного рядом с «верха́ми» мира умерших. Жэнь – это характеристика исключительно внутреннего состояния человека: обращение ума и сердца человека к миру «высших духов» или к какому-то отдельному представителю этого мира.
Жэнь в тексте Лунь юй – это, во-первых, человек, находящийся в состоянии такого внутреннего обращения к миру духов или начавший практиковать этот прием. Человек может практиковать его в любой обстановке – когда работает, когда отдыхает, принимает пищу, идет по улице, справляет естественную нужду или специально занимается этой практикой. Второе значение этого иероглифа – это состояние удержания в своих мыслях постоянного устремления к миру духов. Третье значение – название особого технического приема, как, например, техника творения «Иисусовой молитвы» в средневековом христианстве, которой посвящены многие главы греческого сборника «Добротолюбие». Техника Жэнь (как и творение Иисусовой молитвы) заключается в постоянном насильственном принуждении себя к искусственному состоянию своего ума (на первоначальном этапе практики), – постоянному обращению мыслей к миру духов (или представителю этого мира).
Конфуций, как и во времена Чжоу, использовал этот прием в качестве практического средства, способствующего получению человеком Дэ – той самой «благодати» (см. книгу В. М. Крюкова «Текст и ритуал»), которую древние аристократы Китая учились получать задолго до Конфуция – уже в Раннем Чжоу и даже в предшествующей династии Инь. Фактически Жэнь у Конфуция (но и в Раннем Чжоу) играет ту же самую роль, что и «Иисусова молитва» в монашеском христианстве.